Психотерапия для не психотерапевтов

[Shigaon]

Психотерапия для не психотерапевтов

Введение

Психологические методы лечения больных широко используются с давних времен. В наши дни успехи хирургии и фармакотерапии отодвинули психотерапию на задний план, многие врачи вообще не принимают ее всерьез. Однако в то же самое время сформировалась самостоятельная врачебная специальность: врач-психотерапевт. К участию в лечебном процессе активно подключаются и медицинские психологи.

Роль психических факторов в генезе заболеваний чрезвычайно велика [1, 12, 14, 17, 26, 34, 35, 38, 44, 46]. В этом отношении показательно, что больные охотно обращаются к «экстрасенсам», «биоэнерготерапевтам» и прочим «целителям», основным или единственным методом лечения которых является психотерапия. Причём, речь идет не только о неврозах – традиционном объекте психотерапевтических воздействий, но и о широком круге так называемых психосоматических заболеваний: гипертонической болезни, бронхиальной астме, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, нейродермите, ишемической болезни сердца и многих других заболеваниях, в этиопатогенезе которых важную роль играют психические факторы. Лечение этих заболеваний, особенно на начальной стадии, зачастую не дает должного эффекта без использования психотерапии. Таким образом, не занимаясь психотерапией, мы отдаем в руки шарлатанов не только психическое, но и соматическое здоровье людей, подрываем свой врачебный авторитет. Деньги, которые несут этим «знахарям» с большим правом и большей пользой для больных могли бы заработать врачи-профессионалы.

Существует классическое определение психотерапии, как совокупности методов и приемов лечебного воздействия на психику больных путем разъяснения, внушения, успокоения и др. [38].

Психотерапия есть комплексное лечебное воздействие с помощью психических средств на психику больного, а через нее на весь его организм с целью устранения болезненных симптомов и изменения отношения к себе, своему состоянию и окружающей среде [55].

Ничего таинственного, мистического при проведении психотерапии не происходит. Психотерапия способствует снижению отрицательного воздействия негативного стресса и формирует саногенные психологические установки — больной начинает вести более здоровый образ жизни, строже соблюдает рекомендации врача по приему лекарств и т.д. Практически все врачи сознательно или неосознанно используют возможности своей психики, авторитета, опыта, широты взглядов для помощи пациентам.
Психотерапевты в своей работе, прежде всего, используют собственно психотерапевтические методы, но врач-психотерапевт часто прибегает и к назначению лекарственных препаратов, как психотропных, так и составляющих базисную терапию при тех или иных соматических расстройствах. Аналогично, и врачи различных специальностей, не будучи профессиональными психотерапевтами, используют в своей работе психотерапевтические приемы, нередко даже не подозревая об этом, хотя зачастую именно от психологической составляющей лечебного процесса зависит результат лечения.

В связи с этим, психотерапевтическую помощь можно условно разделить на институционализированную, которую оказывают специалисты-психотерапевты, и неинституционализированную, которая, явным или неявным для врача и пациента образом, включена в структуру медицинской помощи, оказываемой врачами иных специальностей.

Настоящее методическое пособие призвано помочь врачу-непсихотерапевту, во-первых, лучше осознать и упорядочить те элементы неинституционализированной психотерапии, которые неизбежно присутствуют в его деятельности, установить их связь с существующими психотерапевтическими традициями, во-вторых — обогатить свою практику новыми психотерапевтическими приёмами, полезными при разнообразных болезненных состояниях.

В соответствии с выделенными задачами пособие состоит из двух частей. Первая представляет собой краткий обзор современного состояния институционализированной психотерапии, вторая содержит описание ряда конкретных приёмов, не требующих много времени для освоения.

Систематика психотерапии

Современная психотерапия представляет собой, весьма разветвлённую, многообразную и при этом довольно малоструктурированную научно-практическую область, находящуюся на стыке двух больших семейств научных дисциплин — медицины и психологии. Представители обоих этих семейств по-разному определяют место психотерапии в системах своих наук. Для врачей психотерапия представляется, с одной стороны, одним из разделов психиатрии, «отвечая» за лечение психических расстройств «психологическими», т.е. немедикаментозными, нехирургическими, нефизиотерапевтическими и т.д. методами. С другой стороны, некоторые теоретики медицины рассматривают психотерапию как самостоятельную «большую» отрасль клинической медицины, стоящую в одном ряду с терапией, хирургией, физиотерапией и т.д. — иными словами, не ограничивают компетенцию психотерапии только случаями психической патологии [12, 14, 16, 17, 21, 35, 38].

Если первый подход к психотерапии можно условно обозначить как «ограничительно-психиатрический», то второй может быть назван «расширительно-клиническим». Общим для обоих «медицинских» подходов является усмотрение в психотерапии лишь собственно клинического аспекта.

Для психологов же психотерапия является одним из разделов медицинской психологии — прикладной отрасли психологической науки, «отвечающей» за психологическое обеспечение (resp. интерпретацию) лечебного процесса [12, 14, 31].

Заметим, что оба взгляда на психотерапию — и медицинский, и психологический — страдают некоторой однобокостью. Если врачи нередко обращают внимание лишь на клинико-практический (методический) аспект психотерапии, то психологи зачастую всё своё внимание сосредотачивают на аспекте теоретико-интерпретационном, игнорируя клинические реалии.

Исторические особенности развития привели к тому, что современная психотерапия состоит из множества направлений и школ, формировавшихся независимо друг от друга, иногда находясь в состоянии острой дискуссии, иногда же попросту игнорируя существование друг друга.

Разнообразие направлений и школ психотерапии порождает определённые трудности в её академическом изложении, т.к. рамки существующих учебных курсов не позволяют подробно описать все существующие направления.

В связи с этим на первый план выступает задача разработки достаточно объемлющей описательной систематики психотерапевтических школ, которая, будучи усвоенной читателем, позволила бы ему в дальнейшем, при столкновении с новым для него психотерапевтическим направлением, без особых затруднений определить его место среди других, уже известных ему направлений, черты сходства с ними и его отличия.

Существующий опыт классификаций психотерапевтических направлений, закреплённый как в медицинской, так и в психологической литературе, убеждает в том, что «плоский», «одномерный» подход к такой сложной области, как современная психотерапия, не позволяет выстроить систематику, отвечающую поставленной задаче [14, 16, 35, 38].

В связи с этим, в настоящем пособии за основу принята трёхмерная систематика психотерапевтических направлений и школ, разрабатываемая авторами и представляющая собой синтез трёх существующих «одномерных классификаций». Такая систематика задаёт трёхмерное «классификационное пространство», позволяющее без особых затруднений определить положение каждого психотерапевтического направления относительно других. При этом каждая «ось» этого пространства соответствует одному из описанных ниже оснований классификации.

В качестве первого основания классификации нами избрана теоретическая база данного направления.
Психотерапия обращается к человеческой психике. Согласно многократно обоснованным многими авторами теоретико-методологическим взглядам, всеобъемлющее научное знание о таком сверхсложном объекте, как психика человека — принципиально недостижимо. Иными словами, психологическое знание всегда остаётся лишь частичным, ограниченным, охватывающим лишь конечный набор аспектов исследуемого объекта — психики. Следовательно, в познании человеческой психики нормальной является ситуация одновременного сосуществования множества разнообразных, несовместимых между собой теоретических взглядов, по-своему описывающих свой объект [24, 60]. При этом взаимоотношения между этими теориями устроены наподобие введённого в квантовой физике «принципа дополнительности». Каждая теория в той или иной мере приближается к идеалу истинного знания, но ни одна из них не может претендовать на единственность.

В приложении к психотерапии, эта ситуация выглядит как сосуществование многих психотерапевтических направлений, основанных на разных теоретических описаниях человеческой психики.

На первый взгляд, психотерапевтические направления никак не упорядочены по первому основанию классификации, однако имеется способ их упорядочения. Таким способом может быть учёт выраженности в данной психотерапевтической концепции нозологического подхода, его «удельный вес» относительно прочих составляющих данной концепции [14, 35, 60].
В таком случае, на одном полюсе такой шкалы (его можно обозначить как «нозологический») окажется т.н. клиническая психотерапия — одно из наиболее развитых в России психотерапевтических направлений, теоретическая база которого практически полностью исчерпывается терминологией нозологической психиатрии [6, 7]. Фактически, теоретическим объектом данного направления является не человеческая психика, а психическое заболевание, со всеми присущими любому заболеванию составляющими — симптоматикой, этиологией, патогенезом и т.д.

На противоположном («антропологическом») полюсе шкалы оказывается такое психотерапевтическое направление, как недирективное консультирование по К. Роджерсу, теоретическую базу которой составляют приложенные к психотерапевтическим задачам воззрения экзистенциальной философии на природу и цель существования человека (т.е. учение философов-экзистенциалистов в области т.н. «философской антропологии», что и обусловило выбор названия для этого полюса шкалы), тогда как нозологическая терминология в теории недирективного консультирования не представлена вовсе [35, 36]. Характерно, что психотерапевты, относящиеся к данному направлению избегают даже таких «невинных» терминов, как «больной», «пациент» — человек, обратившийся за психотерапевтической помощью, именуется в рамках данного направления «клиентом», что подчёркивает его равноправие с психотерапевтом

Прочие же психотерапевтические направления могут быть размещены на данной шкале между двумя названными. Например, классический психоанализ З. Фрейда (подробнее об этом направлении говорится в следующей главе пособия) должен быть размещён достаточно близко к середине шкалы, однако с некоторым сдвигом в сторону «клинического полюса», т.к. наряду с общепсихологическими воззрениями, важную и органичную составляющую теории Фрейда составляет выстроенная по нозологическому принципу неврозология.

По второму основанию классификации психотерапевтические направления упорядочены в соответствии с целевым аспектом расстройства, к которому непосредственно адресуются психотерапевтические воздействия. Таких аспектов традиционно выделяется три: симптоматика, патогенез, этиология. В соответствии с этим психотерапевтические направления могут быть объединены в три группы: симптоматические, патогенетические и этиологические (последние нередко именуются также каузальными, т.е. «причинными») [14, 35]. Заметим, что перечисленные аспекты упорядочены по мере удаления от наличных проявлений расстройства: если симптоматика расстройства непосредственно наблюдаема, то патогенетические механизмы могут быть лишь мысленно реконструированы на основе теоретической модели психики или психического заболевания, принятой в данном психотерапевтическом направлении, а также на основе профессионального опыта и интуиции психотерапевта. Причины же заболевания нередко остаются лишь гипотетическими.

При этом следует учитывать, что в рамках конкретного психотерапевтического направления могут быть не представлены употреблённые выше нозологические термины (такие, как «этиология», «патогенез»), однако описания психотерапевтических воздействий представителями данного направления могут быть интерпретированы с употреблением данных понятий. Например, как уже говорилось, нозологическая терминология отсутствует в работах представителей недирективной психотерапии по Роджерсу, однако в качестве цели психотерапевтического воздействия усматривается устранение т.н. «неконгруэнтности», т.е. утраты клиентом внутриличностного контроля собственного поведения, которое становится жёстко подчинённым общественным стереотипам. При этом причиной неконгруэнтности считается имеющаяся в опыте клиента (прежде всего, детском) фрустрация, т.е. нехватка положительной оценки его личности со стороны окружающих. Таким образом, психотерапевтическое воздействие в рамках недирективной психотерапии по Роджерсу направлено на устранение патологического механизма, т.е. является патогенетической.

В качестве третьего основания классификации психотерапевтических направлений избраны используемые в рамках тех или иных направлений методы психотерапевтического воздействия.

Следует отметить, что разнообразие психотерапевтических методов не уступает разнообразию психотерапевтических теорий. При этом одни и те же методы могут быть использованы на основе разных теоретических взглядов и адресуются к разным аспектам расстройства, и, наоборот, разные методы могут быть использованы на одной и той же теоретической основе, а также адресоваться к одному и тому же аспекту расстройства. Например, гипнотическое внушение может быть использовано для коррекции болезненных симптомов в рамках клинической психотерапии, а может использоваться для облегчения «отреагирования психической травмы» в рамках т.н. гипноанализа — т.е. для устранения причины заболевания, описываемого в соответствии с психоаналитической теорией. В то же время, на основе психоаналитической теории используются как «традиционные» психоаналитические методы (свободное ассоциирование, анализ сновидений), так и (в рамках неопсихоаналитических направлений) игровые, гипнотические, физические и многие другие методы.

Упорядоченная классификация психотерапевтических методов — сама по себе задача чрезвычайной сложности, требующая, по всей видимости, введения нескольких оснований. Однако в случае введения такой «подклассификации», общая систематика психотерапевтических направлений приобрела бы избыточно сложную, громоздкую структуру, неудобную как в изложении, так и в усвоении. В связи с этим, в данном методическом пособии будет использована «плоская», номинативная классификация психотерапевтических методов, без какого-либо искусственного их взаимного упорядочения [14, 16, 35, 38, 41].
Таким способом могут быть выделены следующие группы методов:
методы, связанные с использованием изменённых состояний сознания (гипнотического, аутогенной погружённости, а также состояний, достигаемых в результате использования тех или иных психоактивных веществ либо определённой техники дыхания);
«разговорные» методы, представляющие собой различные варианты психотерапевтической беседы, как неструктурированной, так и подчинённой определённому ритуалу, с элементами убеждения или внушения наяву, либо без таких элементов;
поведенческие методы, построенные на принципах рефлекторного обусловливания, по Павлову или по Скиннеру (те или иные формы поведения либо вознаграждаются, либо караются);
игровые методы — основаны на использовании разных видов игры, как предметной, так и ролевой;
косвенные методы психотерапии — прежде всего, физического характера (рольфинг, плацеботерапия, танцевальная терапия и пр.).

Выделенные группы психотерапевтических методов должны рассматриваться как т.н. нечёткие множества, т.к. границы между группами не являются строго определёнными и конкретный метод может попадать одновременно в несколько групп, однако практически всегда возможно определить, какой именно группе он соответствует наиболее явным образом. Так, например, т.н. «прогрессивная мышечная релаксация по Джекобсону» по технике своего исполнения приближается к косвенным методам, т.к. представляет собой своего рода статическую (изомерическую) гимнастику, однако целью выполнения данной «гимнастики» является достижение пациентом состояния, аналогичного первой фазе гипноза (сомноленции) — следовательно, метод прогрессивной мышечной релаксации должен квалифицироваться, как относящийся к первой из названных выше групп методов, но включающий черты, характерные для последней из групп.

Заметим также, что определённые группы методов обладают некоторым сродством с определёнными теоретическими базами психотерапевтических направлений. Например, психотерапевтические направления, основанные на тех или иных вариантах условно-рефлекторной теории, чаще всего используют поведенческие методы воздействия — впрочем, известны случаи, когда на базе «ортодоксальной» теории Павлова широко применялись и методы гипнотического внушения.

Итак, нами введена трёхмерная систематика психотерапевтических направлений. Представляется, что на её основе может быть дана достаточно полная характеристика практически любого известного психотерапевтического направления, состоящая из описания его теоретической базы, целевого аспекта расстройства и основных используемых данным направлением методов.
Для более полного усвоения читателем изложенной выше систематики может использоваться следующая глава, содержащая краткие характеристики наиболее распространённых в настоящее время в России психотерапевтических направлений.

Ведущие современные направления психотерапии

В этой части настоящего пособия читателю предлагается краткое описание ряда современных психотерапевтических направлений, которые, по мнению авторов, занимают в настоящее время ведущее положение на российском рынке психотерапевтических услуг.

Такое описание призвано решить две основных задачи. Во-первых, оно должно непосредственно послужить читателю кратким ознакомительным справочником по основным современным направлениям психотерапии, с тем, чтобы, как и говорилось во Введении, он мог установить связь между присутствующими в его врачебной практике элементами неинституционализированной психотерапии и существующими психотерапевтическими традициями, лучше осознать и упорядочить эти элементы. Во-вторых, данный раздел может рассматриваться как иллюстративный материал к введённой в предыдущем разделе систематике психотерапевтических направлений, содействующий её лучшему усвоению читателем — что, в свою очередь, будет со своей стороны способствовать лучшему решению задачи установления связи между практикой врача-непсихотерапевта и современной психотерапией.

Для сокращения объёма излагаемого материала, описываемые направления сгруппированы в три больших «семейства», объединённых сходством теоретических оснований. Также, в особом подразделе кратко рассматриваются направления, носящие синтетический, либо эклектический характер и находящиеся на пересечении больших «семейств».

1. Психоанализ и психоаналитическая психотерапия

Наиболее распространённое, разветвлённое и одно из старейших психотерапевтических направлений. Отсчёт его истории начинается в 1895 г. с выходом в свет книги австрийского невролога и психолога Зигмунда Фрейда (1856-1939) «Толкование сновидений» [51], явившейся первым изложением его психологической теории, основанной на практических наблюдениях его как, сначала, врача-невропатолога, а затем — собственно психотерапевта. Эта книга открыла новую эпоху в развитии как практической психотерапии, так и фундаментальной психологии.

Теория Фрейда быстро приобрела широчайшую популярность, как в профессиональной среде, так и у широкой публики, что обусловило чрезвычайно быстрый рост основанного им психотерапевтического направления, его распространения во многих странах Европы и Америки. Впоследствии, на основе теоретических либо методических расхождений, от «ортодоксального» фрейдовского направления (которое только и называется «психоанализом» в строгом смысле) отделились многочисленные ветви.

В «ортодоксальном» варианте теоретическую базу психоанализа составляет разработанная Фрейдом двухмерная структурная модель человеческой психики [48, 49]. По одному измерению, психика подразделяется на две основных «области»: сознание и бессознательное. Сознание понимается Фрейдом в соответствии с традиционным, восходящим ещё к Декарту, определением — как «непосредственный опыт субъекта», т.е. именно та часть внутренних переживаний, мыслей, чувств и т.д., которые доступны непосредственному усмотрению «внутренним взором» субъекта. Иными словами, сознание — это то, что субъект прямо и ясно сам о себе знает. Бессознательное же составляют те переживания, мысли, чувства, которых субъект не осознаёт, которых за собой не знает, но которые, тем не менее, оказывают существенное влияние на его поведение, и, что особенно важно — на его сознание. Причины, по которым то или иное психическое содержание становится бессознательным (процесс перевода сознательного содержания в бессознательное называется «вытеснением») связаны с эмоциональным «зарядом» (т.н. «катексисом») этого содержания — вытесняются содержания, имеющие пугающий или постыдный характер.
Граница между сознанием и бессознательным размыта, представляет собой особую зону психики, которую Фрейд именует «предсознательным». Предсознательное составляют психические содержания, которые обычно субъектом не осознаются, но могут быть осознаны без особых затруднений, простым волевым усилием, тогда как содержание собственно бессознательного может быть осознано только с помощью специальных процедур.

По второму измерению человеческая психика подразделяется Фрейдом на три элемента: «Оно» — самая архаическая часть (присутствует в психике от рождения индивида), содержащая два первичных инстинкта (позыва): Эрос (сексуальный, созидательный) и Танатос (смертельный, разрушительный), и вытесненные из сознания содержания; «Я» — более молодая часть (образуется в возрасте ок. 3 лет), ответственная за приведение побуждений, идущих от «Оно», в соответствие с требованиями общества; «Сверх-Я» — самое позднее образование (формируется в раннеподростковом возрасте), представляющее собой систему интернализованных требований общества.

При «наложении» этих двух схем («сознание — бессознательное» и «Оно — Я — Сверх-Я») выясняется, что сознательными, согласно учению Фрейда, являются лишь части «Я» и «Сверх-Я».

Важную часть теории Фрейда, имеющую непосредственное отношение к психотерапии, составляют разработанные им представления о причинах и механизмах возникновения неврозов.

Согласно этим представлениям, причинами возникновения неврозов оказываются т.н. «психические травмы» — ситуации столкновения, конфликта между позывами, исходящими из «Оно», и требованиями со стороны общества (непосредственно, или посредством «Сверх-Я»). Такого рода конфликты, с точки зрения Фрейда, возникают в человеческой жизни постоянно и для их разрешения «Я» использует целый арсенал т.н. «защитных механизмов», основным из которых является упомянутое выше «вытеснение». Однако в некоторых ситуациях защитные механизмы не срабатывают должным образом (например, оттого, что исходящий из «Оно» позыв оказался избыточно интенсивным, либо был избыточно сурово «наказан» обществом или «Сверх-Я»), и возникший конфликт оказывается вытесненным из сознания без разрешения. В этом случае травмировавшее переживание «ищет выхода» в форме невротической симптоматики, которая по содержанию всегда связана с вытесненной травмой. Например, истерический паралич рук у юной пианистки представляет собой болезненный способ разрешения конфликта между завышенными требованиями родителей или учителей к её искусству и её неспособностью соответствовать этим требованиям. Кроме «традиционной», известной клиницистам, невротической симптоматики, вытесненные переживания могут косвенным образом проявляться в сновидениях и т.н. «психопатологии обыденной жизни» — всякого рода автоматических оговорках, ошибках при чтении и т.д.

Таким образом, по «теоретическому измерению» введённой в предыдущем разделе систематики, психоанализ оказывается примерно посередине между «нозологическим» и «антропологическим» полюсами шкалы, т.к. в его составе имеется как общепсихологическая, так и нозологическая составляющие.

Целью психоаналитического лечения является «отреагирование травмы» — извлечение травмировавшего переживания из бессознательного, анализ того позыва, который был в основе травмы и тех общественных требований, с которыми он вошёл в противоречие, и последующее выражение тех эмоций, которые связаны с этой травмой (ситуация, в которой пациент бурно выражает свои негативные эмоции, связанные с травмой, называется «катарсисом», т.е. «очищением»). Таким образом, психоаналитическое лечение должно быть квалифицировано как преимущественно этиологическое. В то же время, в нём обнаруживаются и черты патогенетического лечения, т.к. центральным элементом лечебного процесса оказывается выявление и разрушение тех «неправильных» защитных механизмов, которые обеспечивают удержание травмы в бессознательном, с последующей заменой их адекватными защитными механизмами, после разрешения конфликта.
В арсенал методов «ортодоксального» психоанализа входят два основных психотерапевтических приёма. Прежде всего, это разработанный Фрейдом метод «свободного ассоциирования»: больной лежит на кушетке, психоаналитик сидит за его головой, вне его поля зрения. Больному предлагается свободно говорить всё, что ему придёт в голову. Предполагается, что в процессе такого говорения, больной, неожиданно для себя, может допустить высказывания, имеющие отношения к психической травме, либо непосредственно, либо посредством проявившихся в его речи пауз, оговорок и т.п. Эти высказывания подмечаются врачом, который предлагает больному свои интерпретации по их поводу в терминах психоаналитической теории. Такие интерпретации, будучи принятыми больным, либо отвергнутыми им, способствуют осознанию травмы и скрывающих её защитных механизмов.

Второй важнейший метод классического фрейдовского психоанализа представляет собой интерпретация сновидений пациента. Больному предлагается рассказывать врачу свои сновидения, а врач, на основе учения Фрейда о «зашифрованном» представлении психической травмы в сновидении, даёт сну истолкование.
Таким образом, основные психоаналитические приёмы относятся к категории «разговорных» методов.
Курс традиционного психоаналитического лечения обычно весьма длителен и может занимать до нескольких лет, в течение которых пациент около 4 раз в неделю посещает терапевтические «сеансы», продолжительностью по 45-50 минут.

Кроме «ортодоксального», в семейство психоаналитических направлений входит множество «боковых ответвлений», объединяемых под общим названием «неопсихоанализ». От классического направления они отличаются, как уже было сказано, либо изменениями в теоретической базе, либо применяемыми терапевтическими приёмами.
Теоретические изменения при сохранении основного арсенала приёмов более характерны для неопсихоаналитических направлений, отделившихся от классического психоанализа в начале XX века, ещё при жизни Фрейда и основанных его ближайшими учениками [19, 35, 48, 57, 58, 60]. Важнейшими из таковых являются:
«Аналитическая психотерапия». Основана швейцарским психиатром К.Г. Юнгом, дополнившим учение Фрейда представлениями о т.н. «коллективном бессознательном» — области психики, ещё более «глубинном», чем фрейдовское бессознательное и содержащем бессознательный опыт человечества в целом, как биологического вида.
«Индивидуальная психология». Основана А. Адлером, полагавшим, что базовыми позывами являются не сексуальность и агрессия, а стремление к власти и чувство неполноценности — именно Адлер ввёл в обиход популярное выражение «комплекс неполноценности».

Несколько позже возникают направления, которые, при относительной неизменности теоретической базы, вносят изменения в арсенал используемых в лечении методов, с целью сокращения длительности курса лечения. Ярчайшим примером тому является основанное Я. Морено направление под названием «Психодрама» [28]. Основной лечебный приём этого направления — «разыгрывание» психотравмирующих ситуаций наподобие театральных пьес, либо с привлечением профессиональных актёров, либо (значительно чаще) — в психотерапевтических группах, состоящих из пациентов, каждый из которых на разных сессиях выступает то в качестве «протагониста» (того, чья психотравмирующая ситуация разыгрывается на этой сессии), то в качестве актёра для другого «протагониста».

Следует отметить, что для большинства неопсихоаналитических направлений характерен сдвиг в сторону «антропологического» полюса теоретической шкалы, т.е. постепенный перенос внимания с исследования клинических особенностей и лечения психических расстройств на более общие «проблемы человека».

Важнейшие направления психоаналитического «семейства»: классический психоанализ, аналитическая психотерапия (юнгианский анализ), индивидуальная психология (адлерианский анализ), психодрама, гипноанализ, символдрама (кататимное переживание образов, кататимно-имагинативная психотерапия по Х. Лёйнеру), транзактный анализ.

2. Поведенческая и когнитивно-поведенческая психотерапия

Под этим названием объединяется целое семейство психотерапевтических направлений, связанных между собой сходством теоретических воззрений и технических приёмов психотерапии. При этом, в отличие от психоаналитического «семейства», поведенческая психотерапия не имеет единого «родоначальника» и разные школы в её рамках не связаны общей «родословной».

Общей теоретической базой всех направлений поведенческой психотерапии является т.н. «объективная психология», имеющая своим началом программу построения эмпирической психологии, сформированную И.М. Сеченовым [43]. Основной категорией этого большого направления, вне зависимости от конкретной школы, было поведение, которое в самом общем виде понимается как совокупность наблюдаемых изменений состояния объекта во времени.

Ранние (конец XIX — 1-я треть ХХ вв.) школы объективной психологии понимали поведение как последовательность наблюдаемых реакций организма на раздражения, получаемые из внешней среды. В отечественных школах поведение описывалось в терминах «раздражитель» — «рефлекс», в зарубежных (американских): «стимул» — «реакция» (S?R).
В России, а затем — в Советском Союзе существовали два основных варианта объективной психологии: рефлексологическая теория В.М. Бехтерева (1857-1927) и учение И.П. Павлова (1849-1936) о высшей нервной деятельности [4, 34, 43].
Следует отметить, что принципиальных теоретических расхождений между этими двумя школами практически нет. Более того, центральное понятие обеих теорий фактически одно и то же, хотя и обозначенное несколько разными терминами. Это понятие реакции организма на ранее незначимый для него раздражитель, образовавшейся в результате многократного сочетания нейтрального раздражителя с раздражителем физиологически значимым. В бехтеревской теории такая реакция получила название «сочетательный рефлекс», в павловской — «условный рефлекс». Именно это понятие послужило краеугольным камнем первого, классического этапа развития объективной психологии. Его использование дало возможность строгого описания возникновения и развития сложных неврожденных форм поведения.

Приблизительно такая же концептуальная база была и у классической американской школы объективной психологии, основанной Дж. Уотсоном (1878-1958) и получившей от него название «бихевиоризм» («поведенчество», от англ. behavior, откуда вариант названия — «бихевиоральная терапия»). Однако было два существенных отличия идей Уотсона от представлений советских исследователей. Первое отличие состоит в отсутствии строгой анатомо-физиологической «привязки» выявляемых механизмов поведения. Второе — в ином понимании природы взаимосвязи между раздражением и рефлексом (в терминологии Уотсона — между стимулом и реакцией). Если и Павлов, и Бехтерев понимали эту взаимосвязь как причинно-следственную, то Уотсон — как статистическую, что дало возможность привлечения математических методов к общепсихологическим исследованиям. Именно благодаря такому взгляду появилась возможность установления большого числа поведенческих закономерностей, а не одного лишь общего правила выработки «временных связей», как то было в классических советских школах объективной психологии. Например, был выявлен т.н. «закон упражнения», устанавливающий зависимость выработки навыка (условной реакции) от количества упражнений.

Однако классический поведенческий подход быстро продемонстрировал свою ограниченность. Уже в 30-х гг. ХХ в. были обнаружены факты, не могущие быть объясненными простой стимул-реактивной схемой. Это привело к формированию ряда научных школ, остававшихся в рамках объективной психологии, но признававших существование ненаблюдаемых процессов, управляющих поведением. В американской психологической традиции такие процессы получили название «промежуточных переменных» (находящихся «между» стимулом и реакцией), а школы, занявшиеся их изучением, известны под общим названием «необихевиоризм». Важнейшим из таковых явился «оперантный бихевиоризм» Б. Скиннера. В экспериментах с голубями он обнаружил, что те осуществляют определенное поведение (в частности — поднятие головы выше определенной отметки) не под воздействием некоторого стимула, а напротив, в ожидании этого стимула, для того чтобы получить этот стимул — что означает возврат в психологию категории цели.

Развитие собственно психотерапевтических систем на теоретической базе объективной психологии происходило существенно различными путями в Советском Союзе и за рубежом.

В СССР на основе учений Павлова и Бехтерева сформировались направления, привлекавшие в качестве психотерапевтических приёмов в основном методы, основанные на использовании изменённых состояний сознания — гипнотическое внушение и аутогенную тренировку, а также методы разъяснения и убеждения [21, 23, 34, 38, 41]. Впоследствии происходило «вырождение» теоретической базы советской психотерапии с мощнейшим сдвигом к «нозологическому» полюсу, с постепенной элиминацией «не-нозологических» составляющих теории, в результате чего сформировалось психотерапевтическое направление, бывшее на протяжении всего советского периода единственным «официальным» в отечественной психотерапии и известное ныне как «клиническая психотерапия». Последнюю, на основе принятой в настоящем пособии систематики, можно кратко охарактеризовать как направление, основанное на теоретической базе нозологической психиатрии, преимущественно адресующееся к патогенезу и симптоматике расстройства и использующее в основном методы, основанные на изменённых состояниях сознания.

В развитии же западной психотерапии, базирующейся на идеях объективной психологии, можно выделить два основных этапа: собственно поведенческий и когнитивно-поведенческий.

На первом этапе (50-60 гг. XX в.), связанном с именами таких авторов, как Вольпе, Лазарус, Айзенк и др., поведенческая психотерапия основывалась на «ортодоксальном» варианте бихевиоризма с привлечением идеи Скиннера об «оперантном научении». В этом контексте расстройство описывалось, как «патологический рефлекс», т.е. «неадекватная» либо «неэффективная» реакция организма на стимуляцию извне. В таком контексте целью терапевтического воздействия считались «неправильные» поведенческие реакции, которые следовало заменить «правильными» — т.е. лечение в рамках такого рода психотерапии должно быть признано исключительно симптоматическим. Для достижения же нужных изменений нужно было «оттормозить» (термин И.П. Павлова) неправильный рефлекс путём связывания его с «отрицательным подкреплением», т.е. наказанием и сформировать правильный рефлекс путём связывания его с «положительным подкреплением», т.е. наградой. Иначе говоря, арсенал психотерапевтических приёмов поведенческой психотерапии на этом этапе полностью исчерпывается собственно поведенческими методами [35, 37, 40, 41]. Весьма показателен здесь такой приём: пациенту даётся задание отмечать в специальном формуляре факты «неправильного» и «правильного» поведения, а затем, по истечении оговорённого отчетного периода подсчитывать «баланс» в этом формуляре, и, если количество «правильных» поведенческих актов превысит количество «неправильных» — он может получить некое вознаграждение, размер которого зависит от размера «остатка» в балансе.

Следующий, когнитивно-поведенческий этап развития (70-е гг. ХХ в. – наст. вр.) связан с именами А. Бека и А. Эллиса. На этом этапе произошла радикальная перестройка теоретической базы, повлекшая соответствующие изменения в целях и методах психотерапевтического воздействия [35, 45, 56].

Психотерапевтическая теория была обогащена идеями, заимствованными из т.н. «когнитивной психологии» (от англ. cognitive — «познавательный») — нового направления общепсихологической мысли, выделившегося из объективной психологии, бурно развивавшегося в 70-х гг. XX в., и по сей день остающегося одним из ведущих в общей психологии.
Основой когнитивной психологии является т.н. «компьютерная метафора», представляющая человека как устройство обработки информации, снабженное блоками ввода информации (ощущения и восприятие), обработки (мышление) и хранения (память).

В соответствии с этими идеями классическая поведенческая схема «S — R» заменяется схемой «S — C — R», где «С» — это т.н. «когниции», акты обработки информации человеком. Иными словами, обработка информации занимает место т.н. «промежуточной переменной» между стимулом и реакцией и именно она определяет рефлекторный ответ организма на стимулы внешней и внутренней среды.

В этом случае психическое расстройство понимается уже не как «патологический рефлекс», а рассматривается как следствие т.н. неадаптивных мыслей, т.е. неверной обработки информации. Именно нарушение мышления лежит в основе депрессии, тревоги, фобии, ипохондрии и т.д. Неадаптивные мысли характеризуются автоматичностью (самопроизвольным возникновением), внутренним созвучием (эго-синтонностью), слабой осознанностью, трудной доступностью и высокой устойчивостью. Кроме того, неадаптивные мысли алогичны. В теории когнитивно-поведенческой терапии выделяются следующие группы алогизмов:
Произвольное заключение. Человек делает выводы без опоры на факты или даже вопреки им. («Я плохой работник»)
Избирательное абстрагирование. Вывод делается на основе детали выхваченной из контекста. («Моя жена меня не любит»)
Преувеличение: все видится в крайностях. Преувеличивается проблема и возможный ущерб.
Минимизация. Преуменьшение проблемы, или недооценка собственных возможностей справится с проблемой.
Сверхобобщение. Общее правило выводится из одного эпизода. («Никто меня не любит, я полный неудачник. Я теряю всех моих друзей»). Игнорирование позитивного. Игнорирование положительного или забывание все хорошее. Склонность рассматривать позитивные события как утраты.
Дихотомическое мышление. («Все или ничего, черное или белое»).
Персонализация. Себе приписывается ответственность за поведение других людей. («Я чем-то обидел его»). Все принимается на свой счет – персонификация.

Помимо автоматических мыслей, занимающихся переработкой текущей информации и являющихся реакцией на настоящий момент, имеют место глубинные установки и правила, представления о себе и об окружающем мире.
На новом этапе развития, психотерапевтическая теория становится более «нозологической». Теоретизирование в когнитивно-поведенческой терапии носит характер когнитивного анализа конкретных нозологических форм.

Лечебный процесс в рамках когнитивно-поведенческой терапии состоит в распознавании неадаптивных мыслей, конфронтации с ними, их последующей коррекции и замене более реалистичными. Следовательно, в отличие от «классической» поведенческой, лечение уже не симптоматическое, а патогенетическое.

Арсенал используемых психотерапевтических приёмов также претерпел существенные изменения, т.к. помимо традиционных поведенческих приёмов когнитивные психотерапевты используют и методы, ранее относившиеся к инструментарию т.н. «рациональной психотерапии» (в настоящий момент это «старое» направление практически вытеснено когнитивно-поведенческой терапией и в настоящем пособии отдельно не рассматривается) — такие, как разъяснение, убеждение, дискуссия, а также игровые методы.

Важнейшие направления поведенческого «семейства»: условно-рефлекторная терапия, бихевиоральная терапия, когнитивная терапия, рационально-эмоционально-поведенческая психотерапия.

3. Экзистенциально-гуманистическая психотерапия

Это большое семейство психотерапевтических направлений имеет ещё более диффузную структуру, чем рассмотренное выше поведенческое. Несмотря на то, что общая теоретическая база гуманистической психотерапии — экзистенциально-феноменологическая философия и психология — восходит ещё к работам крупнейших мыслителей конца XIX – первой половины ХХ вв. (таких как Ф. Брентано, В. Дильтей, С. Къеркегор, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, К. Ясперс), как самостоятельная группа направлений она оформилась только в середине ХХ в., после Второй Мировой войны. При этом различные психотерапевтические школы, которые в конечном итоге осознали себя как принадлежащие к единому гуманистическому семейству, поначалу возникали независимо друг от друга в разных странах, в основном немецко- и англоязычного ареалов. Частью эти школы основывались «выходцами» из психоаналитической среды (например, т.н. «Dasein-анализ» Бинсвангера, «логотерапия» В. Франкла), частью же — формировались независимо от уже существовавших психотерапевтических традиций (клиент-центрированное консультирование К. Роджерса). Нередко основатели отдельных направлений самостоятельно приходили к идеям экзистенциализма на основе собственного личного и психотерапевтического опыта, и лишь затем устанавливали связь с экзистенциально-феноменологической традицией. Такой вариант развития особенно характерен для школ, возникших в США [11, 35, 36, 47, 52, 54, 59, 60, 61].

В центре теоретических изысканий гуманистической психотерапии находится понятие экзистенции (от лат. Existentia - существование), воспринятое из философии экзистенциализма. Экзистенция — специфическая форма существования, характерная только для человека в отличие от всего сущего. Отличие здесь состоит в том, что человеческое существование — осознанно и осмысленно. Однако — и это важно для психотерапевтической практики — разнообразные жизненные неурядицы, психические травмы, неправильное воспитание (не дающее ребёнку ощущения любви и защищённости) могут «замутнять» человеческое существование, делать его безвольным «автоматом», живущим неосознанно и бессмысленно. Следствием же такой «замутнённости бытия» и являются разнообразные расстройства из области «малой психиатрии» и психосоматики. Примечательно, что «большие» психические расстройства (подробно исследовавшиеся одним из основателей экзистенциальной психологии — Карлом Ясперсом), равно как и тяжёлые, неизлечимые соматические заболевания, рассматриваются нередко как «экзистенциальный вызов», могущий при правильном к нему отношении привести больного не к «замутнению», а, напротив, к «прояснению» (термин Ясперса) экзистенции.

Собственно говоря, именно в «прояснении экзистенции» видится сущность психотерапевтического лечения. Предполагается, что «прояснённая экзистенция» представляет собой подлинное душевное здоровье, т.к. обладая именно такой экзистенцией человек и является человеком в полном смысле, свободно осознающим и контролирующим свою жизнь, свободно реализующим себя в ней (именно поэтому данное направление и называется «гуманистическим», т.к. своей целью видит восстановление человечности в человеке). Для того же, чтобы прояснить экзистенцию, следует выявить и устранить те факторы, которые её «замутняют». Поэтому лечение в рамках гуманистической психотерапии является преимущественно этиологическим с элементами патогенетического характера.

Отношение теоретиков гуманистической психологии и психотерапии к нозологическому языку разнообразно. Если для выходцев из немецкоязычной среды нозологический подход — вполне органичная часть их взглядов (болезнь рассматривается как отдельная «сущность», вмешивающаяся в свободное развитие личности), то англоязычные авторы под влиянием т.н. «антипсихиатрии» (движение психиатрической мысли, популярное в англоязычных странах в 60-х гг. ХХ в.) нередко рассматривают нозологическое описание случаев как «навешивание ярлыков», мешающее свободной «экзистенциальной коммуникации» терапевта и пациента. Вследствие этого теория гуманистической психотерапии с точки зрения используемой здесь систематики тяготеет к «антропологическому» полюсу классификационной шкалы.

Арсенал психотерапевтических приёмов, используемых гуманистическими психотерапевтами чрезвычайно широк. Однако можно с уверенностью сказать, что предпочтение ими отдаётся методам разговорного типа, т.к. именно в свободном разговоре возможно возникновение той самой «экзистенциальной коммуникации». Впрочем, особенно на ранних этапах лечения, психотерапевты гуманистического толка могут привлекать и любые другие методы, вплоть до гипноза — если это поможет освободиться от конкретных факторов «замутняющих» экзистенцию пациента.

Важнейшие направления гуманистического «семейства»: Dasein-анализ (экзистенциальный психоанализ по Бинсвангеру), логотерапия (экзистенциальный анализ по Франклу), клиент-центрированное консультирование по К. Роджерсу.

4. Синтетические и эклектические направления в психотерапии

Настоящий подраздел содержит краткие описания ряда психотерапевтических направлений, занимающих важное место на современном рынке психотерапевтических услуг, но которые не могут быть уверенно отнесены ни к одному из описанных выше больших «семейств», сочетая в себе черты, характерные для двух или более из них.

Синтетическими направлениями считаются те, в рамках которых произошло осознанное слияние теоретических и практических установок, свойственных разным «семействам» психотерапевтических направлений. Эклектическими же считаются направления, в которых слияние коснулось в основном технической стороны психотерапевтического процесса, тогда как особого внимания теоретическому обоснованию такого слияния не уделялось.

а) Собственно эклектическая психотерапия

Эклектическую психотерапию трудно назвать психотерапевтическим направлением в строгом смысле слова, т.к. она не имеет ни единой теоретической базы, ни унифицированного арсенала психотерапевтических приёмов, ни, в большинстве стран, единой инфраструктуры профессионального сообщества [35].

Как правило, к этому направлению относят себя психотерапевты, либо не определившиеся с выбором той или иной теоретической базы, в связи с неудовлетворённостью объяснительной силой ни одной из известных им психотерапевтических теорий, либо же просто не склонные к теоретическому анализу своей деятельности — при этом среди таких «чистых практиков» нередко встречаются блестящие профессионалы, умеющие на основе своего психотерапевтического опыта и интуиции подобрать нужный именно данному пациенту именно в данном состоянии метод психотерапевтического воздействия, не обращая внимания на «происхождение» этого метода.

В нашей стране «эклектиками» нередко называют себя представители упоминавшейся выше клинической психотерапии. Зачастую, применение российским психотерапевтом к себе этого термина говорит о том, что данный специалист, оставаясь на традиционных позициях клинической психотерапии, но не желая ограничиваться традиционными же методами (гипноз, аутогенная тренировка, рациональная психотерапия), привносит в свою деятельность приёмы, заимствованные из прочих психотерапевтических традиций, отвлекаясь от их теоретической подоплёки.

б) Нейролингвистическое программирование (НЛП)

Одно из самых противоречивых и окутанных легендами направлений современной психотерапии — и, шире — психотехники (технические приёмы из арсенала НЛП в настоящее время широко используются в разнообразных областях взаимодействия между людьми: педагогике, риторике, рекламе и пр.).

Противоречивость данного направления состоит, прежде всего, в несоответствии между декларируемой теоретической базой и используемыми терапевтическими приёмами, а также противоречивости внутри самой теоретической базы. Теоретическая база НЛП, согласно высказываниям его основателей и современных адептов, представляет собой синтез современных лингвистических, нейрофизиологических и кибернетических знаний. При внимательном же рассмотрении «теория» НЛП оказывается эклектичным смешением вульгаризированных вариантов ряда популярных в 60-х гг. ХХ в. частных концепций в рамках перечисленных научных дисциплин. Прежде всего, к таковым относится т.н. «трансформационная грамматика» Н. Хомского, из которой авторы НЛП заимствовали лишь произвольно интерпретированное ими различение «поверхностных» (реально звучащих) и «глубинных» («внутрипсихических») структур человеческой речи, отождествляемых с психической структурой субъекта.

Предполагается, что, во-первых, на основе «поверхностной» структуры может быть реконструированы «глубинная», а во-вторых, применением специальных приёмов (под общим названием «рефрейминга»), изменяющих «поверхностную» структуру, могут быть достигнуты изменения в «глубинной» (заметим, что такая процедура имеет явную параллель в изменении неадаптивных когниций в рамках когнитивно-поведенческой терапии). Собственно, именно в этом и видится суть психотерапевтического вмешательства, т.е. декларируется патогенетический характер НЛП-психотерапии.
В реальной же терапевтической практике НЛП зачастую сводится к изменению поведения (в т.ч. речевого) пациента с помощью создания ряда новых, более адаптивных поведенческих стереотипов методом классического павловского обусловливания (которое в рамках НЛП именуется «созданем якорей» или просто «якорением»).

Таким образом, на поверку, НЛП оказывается замаскированным вариантом поведенческой симптоматической психотерапии. Впрочем, к чести НЛП, надо отметить, что арсенал конкретных технических приёмов изменения поведения является исключительно широким, разнообразным и позволяет весьма тонким образом подбирать приёмы, соответствующие индивидуальным особенностям пациента и его наличному состоянию [16, 35].

Что же касается якобы присутствующих в теоретической базе НЛП «современных нейрофизиологических и кибернетических» знаний, то это утверждение, мягко говоря, не совсем соответствует действительности и носит пропагандистский характер.

в) Гештальт-терапия

Это психотерапевтическое направление основано Ф. Перлсом (1893-1970), американским психотерапевтом германского происхождения и представляет собой обособившуюся ветвь психоаналитической терапии.

Теоретическая база этого направления складывалась на основе синтеза глубоко ревизованных Перлсом идей классического фрейдовского психоанализа и ряда постулатов гештальтпсихологии (общепсихологического направления, поставившего в центр своих изысканий понятие «гештальта» — целостности, несводимой к сумме своих элементов), а также некоторых принципов экзистенциально-феноменологической психологии и психотерапии [16, 35].

Согласно Перлсу, здоровая личность — это личность полностью и осознанно контролирующая собственную жизнь, собственное поведение, т.е. личность интегрированная, целостная. Но, в силу тех или иных обстоятельств, интеграция личности может нарушаться — обычно в качестве такого обстоятельства выступает фрустрация (неудовлетворение) каких-либо существенных потребностей. Если удовлетворённая потребность рассматривается Перлсом как гештальт (завершённая целостность), то неудовлетворённая — как незаконченный гештальт, создающий внутрипсихическое напряжение. В ответ на такое напряжение вступает в действие один или несколько т.н. «защитных механизмов»: интроекция (усвоение без ассимиляции личностью чужих взглядов, норм поведения и т.п., которые «перехватывают» у личности контроль за поведением), проекция (неосознанное отчуждение и приписывание другим собственных качеств), ретрофлексия (превращение межличностного конфликта во внутриличностный), дефлексия (уклонение от контакта с другими людьми, с реальностью в целом, замещение его ритуализированным, «салонным» поведением), конфлуенция (отождествление себя с социальным окружением, замена «я» на «мы»). «Защитные механизмы», фактически, и представляют собой разновидности патогенетических механизмов невротических расстройств — в этом близость идей Перлса к идеям классического психоанализа.

Цель психотерапии — разрушение актуально функционирующих «защитных механизмов», освобождение личности от них, с тем, чтобы установить прямой контакт между ней и реальностью в соответствии с экзистенциально-феноменологическим принципом «здесь и сейчас» — следовательно, гештальт-терапия является подчёркнуто патогенетической, дистанцирующейся от характерного для психоанализа стремления к установлению и ликвидации причины расстройства.

В методический арсенал гештальт-терапии входят, в основном, приёмы разговорного и игрового типов, осуществляемые в режиме групповой психотерапии.

Характерной особенностью гештальттерапии как психотерапевтического направления является её открытость, неортодоксальность — готовность как к привнесению в собственную практику «чужих» методических приёмов, так и к более глубокой интеграции с другими направлениями. В частности, весьма охотно гештальт-терапевты применяют методические приёмы из арсенала психодрамы — а зачастую представители этих двух направлений и вовсе образуют единое профессиональное сообщество, использующее всё теоретическое и методическое богатство обеих традиций.

[Сьюзен]

Вот гештальт-терапия мне кажется больше всего подходит для простых смертных, довольно доступно и логично.
Единственное, если дело не в неврозе, а что-то серьезнее, когда втюхалось в голову какое-то представление, вряд ли можно усадить на кушетку и рассказать "про космические корабли, которые бороздят просторы... Большого театра"

[Olga Sokolova]

такие полезные книжки лежат у нас почему-то на дальней полке.

[Wtroff]

Мне по нраву психоанализ. Одна из знакомых мне книг Гарри Гантрипа "Шизоидные явления и самость"

[мирумир]

Гештальт терапия.
Гештальт терапевт никого ни от чего не лечит. Гештальт терапевт создает зону безопасности, такие экспериментальные отношения, в которых поддерживается здоровая часть личности (а как мы знаем - нет здоровых, есть недообследованные)
В гештальт терапии нет идеи вылечить человека, а есть : дать возможность психике клиента наладить саморегуляцию.

Гештальт терапевт это абсолютно здоровый человек -- это миф.
Гештальт терапевт это проработанный человек, потому что гештальт терапевт "лечит" своими психическими шрамами.

Я гештальт терапевт, спрашивайте если интересно, я обязательно отвечу.

[Olga Sokolova]

Я очень рада вашему появлению тут. Бог в помощь, теперь нас больше Гештальтисты до сих пор у нас не появлялись, вдвойне праздник.

[мирумир]

Спасибо, Ольга!
Но что-то народ не торопится задавать вопросы.

[елена68]

Гештальт терапия.
Гештальт терапевт никого ни от чего не лечит. Гештальт терапевт создает зону безопасности, такие экспериментальные отношения, в которых поддерживается здоровая часть личности (а как мы знаем - нет здоровых, есть недообследованные)
В гештальт терапии нет идеи вылечить человека, а есть : дать возможность психике клиента наладить саморегуляцию.

Гештальт терапевт это абсолютно здоровый человек -- это миф.
Гештальт терапевт это проработанный человек, потому что гештальт терапевт "лечит" своими психическими шрамами.

Я гештальт терапевт, спрашивайте если интересно, я обязательно отвечу.

а я вот клинический психолог. и заболела. ищу выходы из создавшегося положения сама. пока болела, заканчивала институт по этой специальности, и писала диплом про шизофренические корни. а эту вот статью напи сала уже после. и назвала серию своих статей подобного рода "психолог8ией возрождения". иногда очень интереснго их читать. что скажете? как кол-лега?
соколова е. в. термодинамика психоза.
19 апреля 2013 г. в 21:31
Соколова Е. В. Термодинамика психоза.

Дневник
Понедельник, 21 Марта 2011 г. 10:06 (ссылка) + в цитатник
Алена Вадимовна
Термодинамика психоза.
2010, январь.
Анюте и Машуне посвящается.
Пункт первый и последний. Не вздумай выбросить.
1.Отклонение от вектора.
Каждое живое существо обладает определенной долей энергии, данной нам при рождении. Количество это остается неизменным всю жизнь. Если человек начинает тратить ее на несущественные дела или занятия, он теряет связь с главной задачей своей жизни. Происходит отклонение от вектора. Мы рождены, чтобы сопротивляться, сохраняя свою самость.
2.Нарушение восприятия.
Нарушение во взаимодействии порождает нарушение всего жизненного цикла.
Кармически восприятие разделяет внутреннее и внешнее пространство механизмом ощущений. Восприятие рождается там, где есть к нему готовность. Если вся жизнь происходит на кончиках пальцев, попробуй поставить ей рациональные рамки, не получится.
Нарушение восприятия может свидетельствовать о несогласии головного мозга с некоторыми принципами взаимодействия внутренней и внешней среды.
Есть внутренний мир. И есть внешнее пространство. Снятие заложенных барьеров и защит ведет к длительному телесному и церебральному блокам.
Таким образом, только оставляя свое организменное состояние биологически заложенным, человек может приобрести новый опыт познания себя, и одновременно решить насущные и жизненные проблемы эффективно.
Снятие же внешних и внутренних барьеров ведет к приобретению новых оков. Потому что менять надо свою сущность, а не обстоятельства.
3.Три составляющих успеха.
Воля.
Ум.
Характер.
Эти три качества обладают моим непознанным.
4.Мои постулаты.
Мир познаваем.
Мир познаваем, потому что он каждый день оставляет за собой это право.
Если мы видим перед собой бутылку с вином, можно видеть только бутылку, а можно фантазировать, что внутри нее сидит джин и разрушает ткани головного мозга.
5. О наших традициях и «авторитетах», которые стремятся их разрушить.
«Приобретая – оценивай», «Прощаясь, не забывай махнуть ручкой».
С психосоматической точки зрения, неразрешение насущных проблем может привести к накапливанию жесткой патологии и патогенного фактора. Взаимодействие душа-тело довольно мало изучено наукой, а практики, к сожвлению, не умеют делать обобщающих выводов. Совместно проводимые во многих странах лонгитюдинальные исследования могли бы быть полезны психосоматической дисциплине. Это позволило бы отсеять демографический фактор из выжатых сухих наиболее общих постулатов. «Что есть психика в нашем общечеловеческом мировосприятии и понимании ».
Выводы.
Я –есть нечто среднее, не голый теоретик, и не углубляющийся практик. Моя женская природа восстает на меня как волчица, когда меня пытаются сбить с моего срединного пути, на котором одно вытекает из второго, а второе – из третьего. Эту нехитрую науку я впитала когда-то еще в бытность студенткой Шяуляйского педагогического института, живя при этом полной полноценной жизнью. С таким фундаментом – не пропадешь, говорю я себе в трудную минуту. И если в чем-то моя теория отстает от практики, а практика – от теории, то это еще не самая большая беда в жизни. Пока я еще не умерла, можно будет успеть что-то еще и для будущих поколений спрогнозировать, дай-то бог.
6. Проблемы интеграции и переосмысливания. Избежание ошибок прошлого. Компетентность происходящего. Калибровка (нанизывание) прошлого опыта.
Возвращение сразу во множество точек своего сознания сужает степень соприкосновения с реальным миром и его чувственным познанием. Начинает пропадать истинный критерий истинности бытия. Дисбаланс прошлое-будущее, как и любой другой дисбаланс, чреват осложнениями и провокациями в настоящем. Потому что только в настоящем может происходить интеграция и перетекание частей из одного состояния в другие, делая возможным наше дальнейшее развитие, духа и тела, и так до конца нашего существования.
Интеграция и переосмысление не выносит поступательного движения, развитие всегда движется скачками. Когда качество ее переходит в количество, или количество в качество, происходит взрыв энергетического потенциала, завершающий все наши этапы. И переводящий нашу жизнь на следующий уровень. Нанизываются бусинки наших дней, историй, событий,. В старости счастлив тот, кто научился спокойно перебирать сплетенные судьбой четки, ни о чем не жалея, ни о чем не вспоминая, ни о чем не испытывая чувства жалости, к окружающему, или к себе. Об ответственности нашей, так же, как и о безответственности, ходят целые легенды, слухи и рассказы, но по жизни выгодно, чтобы сохраняться, принимать для себя то одну, то другую сторону этого процесса.
Существуя в системе, единственная задача ее единичного элемента, это понять свою природу и свой потенциал., и временами быть эгоистичным по отношению к окружающему миру. Построение иллюзорных мировосприятий пусть останется на совести самих иллюзорных мировосприятий. Настоящее компетентно. Событие – вечный странник и страж нашего мира. Когда нет событий, то мы начинаем их себе представлять. Или придумывать. «Вот сейчас ко мне придет телевизионный мастер, я брошу писать, и займусь чем-нибудь другим».
7. Иерархия ценностей, мотивов, стремлений, и постулатов.
Через наши уши, глаза, ноздри, кожу каждый день проходит масса информации. Как мы ее отсеиваем. Если сохранены известные барьеры, то они включают фильтр, отсеивающее все лишнее и малоценное. Что делать, если фильтр вышел из строя или сильно загрязнился. Можно сходить к окулисту – проверить глазное дно, можно поменять диоптрий на очках, а можно сохранять спокойствие и активность, веря, что «скоро переболеешь» и все само по себе встанет на свои места.
8. Структурирование пространства.
Когда-то я услышала фразу, что если прибраться в доме, то наступит порядок в душе. – Я – не всегда доверяю людям с первых же их слов. Как выяснилось, в отрицательной реальности это правило вполне срабатывает. Путешествуя во времени, нельзя забывать, что внешняя среда обитания должна приносить комфорт и приятные ощущения, чтобы это путешествие поскорей и счастливей завершилось. Тут хороши все средства.
9. Структурирование времени и пространства.
Время и пространство – две суть неразделимые между собой вещи, поскольку однажды нечто в нас вдохнуло жизнь, постольку оно всегда и во всем нас поддерживает, поскольку мы емуц еще необходимы для осуществления какого-то неведомого, ему одному известного замысла. Если есть время и пространство, оно всегда заботится о том, чтоб все это существовало в нашем восприятии в сетке координат. Надо только позволить им быть с собой поласковее.
10. Еще раз об ответственности. И о некоторой доле долготерпения (в некоторых случаях, например.)
Раз, когда-то, душа в утробе нашей матери соединилась с нашим телом в момент зачатия, стоит ли потом стоит ли потом гневить бога, и заявлять и высказывать мысли о тленности нашего бытия, этим мы только озлобляем против себя окружающую нас природу. И заставляем других людей крутить нам пальцем у виска. Имея храбрость бросить такой вызов высшему разуму, имей ответственность пережить потом «взрыв на макаронной фабрике» у себя в мозгу или в жизни, читай – одно и то же, что и прочитал.
Со мной такое было дважды. Не горю желанием повторять такие эксперименты, но видимо скоро случится опять. Через сложности подросткового периода мы все переходим, только обрывая свой последний канат. Вот здесь у меня полный провал в памяти, не могу вспомнить свои дальнейшие планы, уже все, что только можно было, облазила, может только, к следующей главе.
11. Завершая эксперименты с сеткой пространства, времени, и восприятия, не забудьте завести будильник на следующее утро следующего дня. И начать все сначала.
Метки: статья.