КАБАЧОК

[Пирожок Женя]

Вернувшись домой, он вошел в свою комнату в коммуналке и закрыл дверь, повесив на ручку открытый навесной замок без ключа, найденный по дороге. Соседи были дома, но не выдавали своего присутствия - гробовая тишина царила в квартире и даже соседский пес не издал ни звука до самого вечера.

С наступлением ночи люди оживились. Несколько раз хлопнули дверью и шуршанием шагов вернули естественные звуки в атмосферу дома. Знакомая ругань, сперва полушепотом, как бы боязливо, но затем уже в привычной громкости наполнила гипсокартонные стены.

Утро следующего дня не принесло ничего нового. Даже старое, казалось, получило новые силы, чтобы навек укрепиться в своей незыблемой рутине. Спустя неделю уже никто не помнил о тревожном выпуске новостей. И даже Олег задумался о том, не подводит ли его память и виденное в ближнем селе не плод ли больной игры рассудка.

[Пирожок Женя]

Ласкает холод языком сырым усталые громады волн. Хрустальные горы айсбергов, облитые водой, сверкают на солнце. Беспокойство природы, безвременно уходящей в прошлое.
Широкий тупой нож ледокола прокладывал путь сквозь снежную долину в направлении дымчатых далеких хребтов.
И как меня угораздило зацепиться лямкой комбинезона за трубу в машинном отсеке? Удивительно, застрять в том самом месте, куда не доносятся звуки с палубы и верхних отсеков и, соответственно все звуки шедшие снизу вверх (и мои крики, чтоб не запускали машину, что я тут, что я зацепился за какую-то трубу и не могу отцепиться) потерялись в пути. Так я плыву вместе с кораблем уже около недели, а если точнее... хотя к чему точнее? - на автоматическом ледоколе нет еды и питья, а вокруг на сколько хватает глаз снежная долина, дремлющая в серебряной дымке. Скрипит и тяжело переваливается лед, сокрушаемый массивным телом корабля, завывает ветер, вьющийся в коридорах верхней палубы.
Сперва я испытывал ужас, в панике носился по кораблю, кричал, звал на помощь в еще безледном, еще теплом океане. И чайки носились над палубой иногда садясь на нее. Как я жалею теперь, что не пришло мне в голову поймать хоть пару этих птиц. Когда на смену страху пришла усталость, навалился тяжелый сон, впрочем кратковременный. Его сменили голод и жажда. И во мраке я пытался растапливать в ладонях уже выпавший снег. Приближается Арктика. Я понимаю, что скоро замерзну. Уже отморожены пальцы на руках и мое слабое дыхание не способно вернуть им жизнь. На третий день был рецидив страха, но блеклого, будто ненастоящего, бутафорского усталого страха. Его сменило какое-то светлое безмятежное ощущение. Я сижу на верхней палубе и смотрю как величественно плывет белоснежное снеговое море. Птиц уже нет вокруг. Звуки тленного мира не властны здесь и песнь вечности набирает полную силу.
Уже хочется спать, но закрыть глаза значит больше никогда не увидеть больше... Не увидеть больше чего? И из последних сил я поднимаюсь на ноги, падаю, ползу к краю палубы; хрустальный дождь сыпет на голову тонкие иглы. Чего я больше не увижу? Этого. Того, чего раньше я никогда не видел. До чего же бессмысленна прожитая жизнь когда из всего прошедшего я хочу запомнить слепящую белизну вкруг меня, я не хочу расстаться с ощущением свободы. С ощущением последней и подлинной свободы.

[Пирожок Женя]

Много лет прошло с тех пор как я выпустил птиц.
Сидя на холме, озирая нагорья держав
Я мыслил о ветре, разорванном перьями, падавших ниц
Людях, их жалах смертельных, сжатых в холодных руках.
Бог небо расколет, дождем наказав
Жалких себялюбцев. Да слезы очей, мрачность лиц
кажут надменность их. Ставя земное высшим в Божьих делах
Мать маслом мажет сына власа, наказав,-
"Когда мир расколет длань небесная, сын, пади на колена свои и выпусти птиц."

[Пирожок Женя]

[Пирожок Женя]

Смерть Кабачка и смерть Пирожка.

Хана. Баста. Завязывай шнурки и пи...дуй домой. Небольшая нормализация мыслительной деятельности. Крошечный шаг для человека, но...
Структурирование. Самоанализ. Прощение себя.
Одним словом отпустило.

[Пирожок Женя]

Добавлено спустя 4 минуты 35 секунд:
Хочу заявить
я всем
площадям!
Что рвут
озверело
брусчатку!
Слава! Осанна
прелестным
б...дям!

К черту правительство!
К черту народ!
За иное мы маршируем!
Выше всех гор
реет наш стяг!
Мы всем б....дям поднимаем флаг
Жилистым
красным
х...ем!

Эй! Политик мордастый
крепись!
Дом белый
выкрасим
в красный!
Х...й пролетарский
наш отсоси!
Взамен
итальянской
пасты!

Площади полны
гремучих
х...ев!
Б...ство необозримо!
Наша программа
понятна
без слов:


ПРОСТИТУЦИЯ -
это
хорошее
слово!
ПРОСТИТУЦИЯ -
даже
ребенку
знакомо!
ПРОСТИТУЦИЯ -
100 лет тебе
или 20!
ПРОСТИТУЦИЯ -
всем
кто любит
е...ся!

[Пирожок Женя]

Это же просто тень.
Моя жизнь и жизнь других.
Просто собрание дней равно недорогих.

Это же просто ночь,
наступит - умчится прочь.
Нет, мне нельзя помочь.

Солнце глаза печет.
Кажется, я один.
Это река течет.

Берег других мужчин.
Берег женщин других.
Это берег другой

мыслей недорогих.

Я у реки и мне
видится в этой реке
собственная тщета.

Тихо пройдут года.
Тихо уйдут туда.
Тихо закроют дверь.

Горько, но навсегда.
Горько, но нет уж сил.
Горько когда темно...

Я ведь себя спросил -
"Как же мне быть с собой?
Как же мне быть всегда?"

...я и прогнал себя.
Мне не нужен я.
Я - это суета.

Я это или нет?
Я - суета сует.
Это же просто тень.

Это же просто ночь.
Нет, мне нельзя помочь.
Я - это суета.

Добавлено спустя 6 часов 41 минуту 30 секунд:
24 декабря.

0

Солнце плавит огни
вмерзшие в зимний лед.
В улице тают дни
зло обращая в мед.

I

Ветер холодный течет
да репродуктор речет
со столба заунывный мотив
о тех, кто когда-то счастлив
казался... И был может быть,
но все это не повторить.

На улице слякоть и грязь.
Снегирь никого не боясь
нахохлившись с ветки глядит.
И высохший лист теребит
стынущий ветер. Пора
краски согнать со двора.

II

Что песни? Что за пора?
Цветенье пора позабыть.
И грубого древа кора
и холод. Пора уходить.

(мне кажется будто бы я,
очнувшись от небытия,
взглянул на реальную жизнь)

III

Собрав суету эту в горсть
явился негаданный гость.
Пиджак отряхнув от пыли,
в свои погруженный были,
он тихо садится на стул.
А в окнах октябрьский гул.

"Что слова о том, что прошло?
Что мне песни о прежнем несут?
На плечах лишь своя голова,
да и ту навсегда унесут
в ночь безумья пустые слова,
что метелью над крышей метут.

IV

Мне кажется, пора домой,
хоть я назвал се место домом.
Но что-то веет надо мной
гудящим, судорожным звоном.
Мне кажется пора уснуть,
чтоб больше в жизни не проснуться...

Мне кажется, что пройден путь...

И всюду горестные лица

из каждой двери и окна
настойчиво вползают в душу.
Свеча горит, но холодна...
Быть может дома будет лучше?"

[Пирожок Женя]

ПАЛЬТО

В пальто есть карман
темнее угла за шкафом.
В нем сумрак соткан
из плещущих весел.

Пальто висит на гвозде
ссутулилось. Даже в петлицах
пуговиц круглые лица
сонно на вечер глядят.

Возле пальто стоит стул
старую спину согнул.
На стуле сидит человек,
ищет рукою карман.

Но до кармана пальто,
того, что висит на гвозде
ему не добраться вовек.
Безумный ты человек!

Вечер качает пальто
на волнах дремлющих снов,
на волнах крушенья основ.
Человеку никак не уснуть.

Рукою он ищет карман
по складкам влечений и стран,
по складкам на сером пальто.
Руку порезал о гвоздь.

А гвоздь только держит пальто -
ему незнакомы слова,
множества дел решето.
Усталый, заржавленный гвоздь.

Он пуговиц сводный брат.
На петлях дремлют пальто,
в петлях пуговки спят.
Вне петель нет ничего.

И спину согнувший сидит,
руки устало повесив.
Лампа печально глядит
на серые складки его.



СЕВЕР


Предисловие.

Написано в бесконечной дороге между мертвенно-бледными ветвями леса,
шипящего подобно газовому баллону, готовому взорваться, и шоссе,
рвущим беззубыми каменными деснами днище чужого престижа,
под потоками мутно-серой крови, льющейся из распоротой глотки неба.

Вступление.

Бюрократизм ума.
Концлагерь мечты.
Счастья холодный туман.
Хищный оскал красоты.

Часть 1 - Птица.

Бредущие тени в тумане лесном
глаза увлекают. И плещет веслом
словно крыльями птица.

Она никуда, ни на что не годится.
Повыдергав перья, она не стремится
ни к воле, ни к счастью, ни к вольной строке.

Она презирает тот дом вдалеке,
где песнями густо макают страницы.
Она там была... И мечта - возвратиться -

сердце когтем чугунным дерет.
Дорога обратная птицу зовет.

И рвет она крылья свои!

И сыпятся перья в холодную мглу,
сжирает их лунная даль.

И рвет она крылья свои!

Находит приют в утлой лодке, в углу.
Нет сердца, чтоб грызла печаль.

Часть 2 - Север.

Это Север, душа крошевом снежным
оседает на дно осадком в морях безбрежных
крови, но не своей - чужой. Не той, что
в жилах твоих течет. Если выразить точно -
Север - то место, что дальше, чем гроб.
Север - отчаянье выразить чтоб
которое, нужно пальцами рот
разорвать, чтобы тысячей глот-
ок сложен страшный стон прозвучал.
Север - конец концов и начало начал.
Север - гряда могил под колючей проволокой.
Место, куда не придешь, но притащат волоком.
Там, где стирается грань бытия -
сдохни сегодня ты, а не я!


Часть 3 - Аэропорт души.

Бесконечность бетонного луга,
фонари по краям ковылем.
Лопасти, винт, центрифуга -
в круговращеньи живем.
Умершей дорогой идем.
Страдаем, но не умрем.
Ищем, но не найдем.
В центре железного круга.

Аэропорт опустел.
И, позабыв свои крылья,
ангел садится в такси.
Мы не доедем до дома.
Из материнского лона
до новобрачного стона
не пересечь нам кордона.
Призрачный шелест шасси.

Аэропорт утонул
в утреннем солнечном снеге.
Ангела в городе нет.
Нет его в номерах,
в цифрах, значеньях, словах,
ни в темном холодном углу,
ни в жарком любовном пылу...
Ангел оставил отель,
в сонный полуденный хмель
он устремился навек
своей винтокрылой душой.

[Пирожок Женя]

Что должно быть? И что не должно?
Что в жизни достижимо и возможно?
Не воспарить на крылиях своих
и в глубину морей не погрузиться,
и после смерти не пополнить счет живых,
из жизни в небытьё не возвратиться.
Но каждому судьба дает ответ.
Пусть человек и не подобен птице.
Исчезнем мы в мерцании планет
И возвратимся на пустой странице.

[Пирожок Женя]

Туманом опутаны ветви берез,
столь голые, что благодарны
молочным покровам. Гирлянды из слез
сверкают в окне лучезарном.

Оно как звезда в этой дышащей мгле,
весь дом обратился в созвездье.
Платок пуховой на живом хрустале
в сиянии утра над бездной.