Лечение наркотиками

[Гость]

Может галлюцинации это попытка души вывести в сознание подавленные подсознательные мысли, чтобы решить конфликт уровней сознания, то есть устранить причину проблем. Психодинамический подход в этом и состоит.
ЛСД снимает барьеры и цензуру с чувств и восприятия, что может снять негативные симптомы.
Нейролептики действуют противоположено ЛСД.

[Николай1941]

Почему здесь пишут шизофренники? Раздел ведь про ОСТАЛЬНЫЕ психические заболевания.

[Engibuk]

Есть ли в этом волк? Очень хороший вопрос. Докажите мне, что препараты лизергиновой кислоты - от сатаны, и я пальцем не прикоснусь к ним.

[Гость]

Сами по себе психотропы не являются носителями злой воли, они просто инструмент в руках свободной воли человека. Если эта воля не привыкла к своей свободе, она будет нарушать и свободу других, насильно навязывая одни психотропы, и отбирая другие. Власть хочет контролировать и умеет достигать этой цели только подавлением и насилием, она не заинтересована в свободе субъекта, которого удобней видеть и делать безвольным объектом, по этому навязывает психотропы подавляющие чувства (нейролептики), и отбирает - освобождающие чувства. Но те и другие в этом случае являются лишь инструментом зла=насилия. Естественно что субъект сопротивляется отчаянно.

[Engibuk]

я пальцем не прикоснусь к ним.

Извиняюсь, как-то так написал... Ну, то есть, я хотел сказать - не стал бы иметь с ними никакого дела.

[Гость]

Ты опять написал так будто они одушевленные друзья или враги, боги или дьяволы.

[Engibuk]

Сами по себе вещества - да, они нейтральны. Но мы знаем по учению святых отцов, что бесы существуют. Как писал то ли Флоренский, то ли Соловьев:
"Сатана либо существует, либо нет. Если он существует, то он где-нибудь да находится. То, что он где-то находится, само по себе еще ничего не
значит. Значение имеет, если он может как-то проявить свою силу, и этой силой оказывать влияние на людей". Есть такая притча. Живут два монаха-подвижника, старый и молодой. Молодой говорит старому: "Сегодня праздник, можно, я выпью стакан вина?" Старый отвечает: "Ну, можешь выпить". Через несколько минут молодой опять спрашивает: "Ну, сегодня такой праздник; можно, я еще один стакан выпью?" Старый говорит: "Ну, ладно, выпей еще один". Через какое-то время молодой: "Да сегодня такой большой праздник, можно, я еще выпью?" Старый: "Хорошо, выпей еще". Потом молодой: "Такой праздник... Можно, я еще выпью?" Старый подумал и сказал: "Ну, если сатаны нет, то можешь". То есть, все хорошо в меру. Беда в том, что галлюциногены - малоизученные вещества, и их сейчас препятствуют изучать. Нейролептики же - это вообще хуже некуда. А взять, например, электрошоковую терапию. В грубом сравнении: сын прибегает к матери: "Мама!Мама!Я вылечился!" "Да, сынок, а как?" "А я взял два провода, вставил в розетку, а другие концы - себе к голове!" Мы знаем, что монахам бесы мешают молиться; так же они могут и мешать больному излечиться. У меня есть переводы из интернета о действии ЛСД: как его принимали священники, и у них были видения Иисуса Христа, распятия, переживания сораспятия с Ним, и ощущение невероятной любви. Они неотредактированы; отредактирую, тогда помещу здесь. Но где Бог, там и сатана, так что не следует ждать легких путей.

[Engibuk]

Мой сон из тех времен, когда я экспериментировал с препаратами лизергиновой кислоты. Судите сами.
"Есть некоторые сны, в которых более обычного проявляется отношение ко мне Бога, мира, и некоторых как бы существ в виде преследователей. Ощущение, будто некие различные силы ("хорошие" и "плохие") реагируют, в частности, на мою склонность держать в узде сексуальные представления.
В одном из снов я очутился в городке с водоемами и бассейнами, выложенными желтой плиткой, в которых был в нескольких снах прошлых лет. Однако прежнего удовольствия от этого места не было и в помине; оно словно бы надоело и не соответствовало моему теперешнему уровню.
Я пришел к морю, когда почувствовал, что окружен преследователями. Было выраженное мистическое чувство, очень похожее на чувства героев фильма "Воскресный день в аду", когда они тайком пробрались на морской пляж, где купались и отдыхали фашисты, и в любой момент могло обнаружиться, что они не свои. Только во сне было чувство, будто преследователи прекрасно знают о моем присутствии, но не подают виду. Некоторые детали обстановки были такими же, как и в прошлых снах.
Однако, когда я смотрел на ландшафт этого мира, было одно очень странное чувство, совершенно незнакомое в обычном человеческом мире, а именно - что мир этот - своеобразная ловушка, из которой нет выхода. Вернее, выход есть (иначе нельзя было бы говорить о ловушке), но чтобы его найти, нужно идти прямо к преследователям.
Светло-синее небо, как бы выбеленное очень ярким солнцем, и бескрайние грязновато-зеленые холмы. ПОднимаешься на них, чтобы увидеть горизонт, но видишь только новые холмы, и эти новые холмы вместе с небом над ними словно бы говорят: "Видим, где ты! Ну, иди, спрячься, а потом мы найдем тебя!" Такое чувство, будто эти холмы нарочно встают перед глазами снова и снова, подчеркивая, что, мол, уйти - некуда. Много раз я оказывался в гуще преследователей, а потом как-то удавалось на какое-то время ускользнуть - или же это они давали мне передышку.
Отличительная черта этого и нескольких других подобных снов - яркость красок и невообразимо богатое нагромождение деталей обстановки, а также - крайняя фантастичность форм. Обычно фраза "фантастичность" ассоциируется с увлекательной фантастикой, с чем-то, к чему хочется быть причастным. Однако в этих снах фантастичность не имела ничего общего с чем-либо приятным; наоборот - там лихорадочно носишься в поисках выхода, возможности бегства из этой реальности. И в момент, когда начинаешь ощущать зачатки свободы во время бегства - она, эта реальность, тебя ловит снова.
В конце концов я словно бы очутился в самой гуще фашистов - в комнате, где был какой-то ихний штаб. Мне невыносимо захотелось удрать. Тогда появилась уборщица в грязном синем халате и, наклонившись ко мне, дала мне понять, что я могу незаметно уйти отсюда, притворившись одним из фашистов - якобы отправившись за сигаретами. (Вообще-то я не курю). Я с готовностью согласился, и тогда уборщица, отставив в сторону ведро со шваброй, взяла меня под руку, нажала какую-то кнопку, и вся комната с находящимися в ней людьми сдвинулась с места и поехала по территории, по которой я уже удирал. Часть солдат повернулась в нашу сторону, но уборщица вела себя уверенно, и мы продолжали ехать по территории.
Сооружение, на котором мы ехали, представляло собой фантастическое устройство, похожее на катер, защищенное в нижней части так, что ему, подобно танку, были нипочем препятствия. Я держался за передний поручень и самоуверенно смотрел на территорию,по которой недавно удирал.
Мы подъехали к бару под открытым небом, где за круглыми столиками, покрытыми красным сукном, на белых стульчиках сидели фашисты. Атмосфера была если не атмосферой ада, то, по крайней мере, нижних слоев чистилища. Плотское довольство присутствующих создавало как бы излучение, отвратительное воздействие которого трудно передать словами. Это была не какая-то первичная, естественная потребность в пище и крове, а культ этой потребности, как бы результат предыдущих множественных искажений первичной потребности, крайне ненормальное развитие ее, выразившееся в данном случае в этом баре.
Потом обстановка изменилась. Я очутился в одной из комнат как бы вокзала, набитой людьми, где атмосфера была, грубо говоря, полугнусной, полуцерковной. Преследователи - они были повсюду - как будто наблюдали, как я себя поведу. Я каким-то образом выразил положительное отношение к Иисусу Христу, и они, преследователи, были этим явно удовлетворены. У меня мелькнуло удивление - как это так? Если они - за Бога, то почему не отпускают меня и не дают уйти из этой реальности?"
Через несколько дней появился как бы сон-продолжение.
"Я находился в этой же местности, или почти что в этой. Бродил по набережной после ночлега в кустах, и чем выше поднималось солнце, тем явственнее ощущалось некое встречное давление этого мира. Залитое солнцем море и сверкающее светло-синее небо были наполнены давящей зловещестью, и ощущалось, что она, эта зловещесть, каким-то образом связана с прежним мирским смыслом.
Спустившись к морю, я стал бродить по заливчику, по белой гальке под слоем воды; неподалеку в море вдавался огромный полуразрушенный амфитеатр из белых каменных блоков; в некоторых местах над стеной амфитеатра виднелись неприятные сооружения, похожие на крылья ракет - и от этого противоречия между свободной от границ природой (морем, небом) и сконцентрировавшимся в крылья застывшим расплавом внутренностей Земли (металлом из руды) ощущение зловещести окружающего как бы подчеркивалось. И все же отрадно было отметить, что атмосфера этого сна была заметно улучшенной по сравнению с атмосферой в прошлом сне на эту тему, хотя суть ее была одной и той же.
На какие-то секунды, может, минуту, я проснулся, а когда снова задремал, внезапно словно бы провалился в этот же сон - вернее, в некое видение, которое было настолько неприемлемым, что я тут же снова проснулся, дрожа, как в лихорадке, от увиденного. То же светло-синее небо, словно бы мерцающее от яркого солнечного света, и на его фоне - невообразимо высокое сооружение, отдаленно похожее на могучую стрелу крана, почти вертикально, с небольшим наклоном устремленное ввысь своим блестящим шпилем. Казалось бы, что тут такого особенного. Однако, находясь у подножия этого сооружения и смотря на далекий шпиль, я ощутил такую сокрушающую тоску и безысходность, такое мистическое отчаяние и вопль, от которых можно было забиться в судорогах; и я не могу придумать ничего, с чем это можно сравнить, чтобы передать. С ужасом оценивая это видение, я услышал чью-то мысль, полную издевки: "Предупреждал!" Я не сумел однозначно понять, когда же это предупреждение было, и в чем оно выражалось, а более-менее произвольных домыслов может быть сколько угодно.
Я думаю, что любой, самый отъявленный негодяй, попав в такое место, сделал бы все, что угодно, чтобы искупить свою вину и не попасть туда снова. Ходил бы по струнке и беспрерывно молился, не поднимая глаз от земли. Бил бы себя в грудь и причитал: "Господи, помилуй! Матерь Божия, помилуй!" И это очень серьезно - а не так, как это можно воспринять, читая в уютной обстановке для развлечения"...
Следующий сон. Перед засыпанием у меня было очень приятное видение Иисуса Христа; Он был в красном облачении, виделся сквозь некий прозрачный зеленоватый колеблющийся слой, похожий на слой воды. От Него исходило ощущение мистического покоя и сказочности...
Затем... Я снова окружен преследователями, мечусь в поисках выхода. Обстановка везде невероятно фантастична - никакое воображение в обычном состоянии не способно придумать такой навал с такими закономерностями. Бессчисленные комнаты некоего здания... Я вышел из здания и побежал к зарослям, перед которыми была изгородь из колючей проволоки. Там, за колючей проволокой, ощущалась свобода! Неподалеку послышался лай сторожевых собак. Хотя реальность кругом была зловещей, в какой-то момент, когда я посмотрел на кривую, заросшую зеленью изгородь рядом с колючей проволокой, она приобрела черты сказочности, и это был маленький лучик надежды посреди сплошной безысходности. Но тут снова появились преследователи-фашисты.
Я поднялся в воздух и полетел, и увидел, что меня несет прямо на преследователей. Но они меня либо не видели, либо делали вид, что не видят. В солдатской форме и с оружием они стояли у деревьев, и у меня мелькнула мысль, что если я смогу облететь это место с другой стороны, то ускользну от них. Но чем ближе я подлетал к ним, тем тем труднее было управлять направлением полета; существовал некий особый вид инерции полета в снах. Все же на пределе психологических усилий мне удалось обминуть их, и я с чувством облегчения с большой скоростью понесся к забору вдали, чтобы поскорее очутиться за пределами этой территории. Тогда, как я полагал, этот сон превратится из плохого в хороший.
Однако не тут-то было. У высокого забора, огораживающего эту территорию, лежало несколько громадных каменных блоков. И эти каменные глыбы задвигались, словно по команде, вздымая тучи пыли, и где-то по репродуктору послышался командующий голос: "Ракетоходы! В боевую готовность!" И я с отчаянием увидел, что эти глыбы и есть ракетоходы, и они, подобно танкам, неуклюже, но достаточно быстро поворачиваются, ориентируясь на меня. Это был сплошной ужас. На поверхности глыб виднелись прямоугольные выступы. Они были подчеркнуто неуязвимы и мощны, подчеркнуто грубокаменные, без каких-либо отверстий и колес; по ним клубились тучи песка и пыли.
Я сиганул обратно в здание. Однако ужас только начинался. Мне казалось, что уже ничего не может быть хуже этих глыб, но оказалось, что может, и еще как. Я залетел в первую попавшуюся комнату и обнаружил, что меня несет на какое-то сооружение на столе. Это было что-то, похожее на аквариум, огороженный коричневыми планками. Я ощутил непередаваемое по своей эмоции чувство опасности. Позади меня послышались предупредительные, и в то же время не без издевки возгласы.
Прочь, прочь отсюда! Уж лучше ракетоходы! Вопреки впечатлению, которое можно получить от внешнего описания, ракетоходы по сравнению с атмосферой этой комнаты и мистической угрозой, исходящей от коробки на столе, показались мне забавными игрушками.
Я бросился в следующую комнату, чтобы только подальше очутиться от этого "аквариума", и...
То, что я пережил в следующие несколько мгновений, вполне может сойти за прототип ада. Я не знаю, что такое ад, но это было место, от которого сразу же без оглядки бросаешься вон, как от электротока. Я читал о том, что под воздействием таких веществ как ЛСД, люди переживали неприятные состояния, и подчеркивали при этом, что "объективность и реальность ситуации была выше всякого воображения"; и я просто не могу представить себе - неужели то, что я ощутил как ужасный сон, может при иных условиях быть "реальнее всякого воображения"?
Когда я влетел в комнату, я наткнулся на нескольких человек; они наперебой беспрерывно говорили что-то злорадное, и этот говор и был олицетворением ада. Это была не обычная обстановка, а некая мистическая. Судорожно метнувшись, я рывком выскочил из этого места и проснулся".
Следующий сон с преследователями примечателен тем, что незримое присутствие Бога в нем было еще более явственным. Преследователи просто держали меня при себе, похожие на некую мистическую полицию. Вид у них был очень неприятный. Иногда мне удавалось уйти от них, и тогдя я искал выход их этого мира, а потом они снова возвращали меня к себе. Очень хорошо запомнился момент, когда я буквально стал вопить, призывая Бога - но передо мной была все та же пустынная местность с холмами; каким-то образом я понимал, что Бог прекрасно знает о моем положении, но Он никак не проявлял себя...
Я ощущал все более усиливающийся ужас оттого, что Бог не реагирует на мои вопли. Это было очень явственно: местность с холмами цвета тины и хмурым небом над ними; некое особенное чувство отсутствия во всем окружающем малейшей привлекательности, и наоборот - присутствие в нем безысходной, остановившейся угрюмости с сильным налетом чего-то, что можно назвать "духовной зачумленностью". Как будто находишься в прокуренной комнате, где только что была пьянка - только в физическом мире понимаешь, что эта атмосфера наслоена на предметы, а сами они зачумленностью не обладают; в подобном же сне этой зачумленностью была пропитана вся эта реальность, и скорого рассеяния ее не предвиделось. Все было застоявшимся, и без малейшего намека на веселость, а только непритворно зловещим - таким зловещим, неприятным и непередаваемо чужим, что я только и делал, что вопил в небо над холмами: "Господи, помилуй! Матерь Божия, помилуй!", и никаких возможностей здесь больше не было и быть не могло. А сзади давили преследователи, и то, что Бог попускал им ихние действия, было для моей души хуже всего. Возникла мысль: как же приходится после смерти настоящим, действительно тяжелым грешникам? Они вопят, и их воплей никто не слышит! Именно это явное и сознательное отсутствие помощи было главным ужасом в этом сне.
Потом появилась Матерь Божия. Было ощущение, что это связано с Матерью Божией, хотя передо мной возник облик серой голубки, стремительно прилетевшей неведомо откуда. Голубка пристально смотрела на меня, а кругом ощущалась сплошная атмосфера если не ада, то нижних слоев чистилища, и сама серость голубки была наслоением на ее безукоризненную белизну этой окружающей атмосферы. Сделав несколько стремительных виражей, голубка подхватила меня, и мы с невообразимо огромной скоростью понеслись над этой крайне неприветливой местностью цвета тины. Потом голубка отлетела, куда-то исчезла; некоторое время я несся по воздуху один, с отчаянием вертя головой во все стороны, а потом приземлился около какого-то строения среди холмов, и скоро преследователи снова цепко держали меня, и атмосфера кругом была такой же отвратительной, как и прежде.
Очень хорошо запомнился шлейф, оставляемый голубкой за собой в полете. Это был совсем не физический шлейф, и воспринимался он чисто духовно, как, например, в одном из прошлых снов воспринималось "поле защиты от зла". Никакого физического предмета или какой-то определенной формы, но просто смотришь на нечто, и понимаешь, что это - защитное поле от зла. Шлейф представлял собой блестящую расширяющуюся полосу "чистоты и божественности". Были и страх, и трепет, и преклонение, и величие. Шлейф блестевшего от чистоты пространства-дорожки среди сплошной зачумленности.
Меня словно захлестнуло отчаяние от ощущения беспросветности в этом мире, и так захотелось Бога! Это здесь, в нашем обычном мире, мы можем уклоняться от желания Бога в сторону светско-мирских развлечений; а там я буквально изнывал от отсутствия Бога, и как изголодавшийся человек думает только о пище, так и я думал только о Нем. Я не мог ни убрать, ни изменить атмосферу над холмами, и не мог никак отгородиться от нее, как здесь мы отгораживаемся жилищем от холода и непогоды.
И, собрав все свои душевные силы, я с какими-то новыми освежающими чувствами безразличия к преследователям и независимости от них начал говорить, смотря на холмы, что-то вроде: "А знаете ли вы, что есть Бог? Известно ли вам, где Бог?" - не выведывая у них, где Бог, а как бы утверждая свою личность.
И тогда вдруг слова "Бог" начали превращаться в колокольную музыку поразительной красоты, и одновременно местность передо мной стала чудесно преображаться. Я словно бы умирал на пределе мучения от преследователей и зачумленности, и одновременно рождался в новом, лучшем качестве, и тут же со мною рождался новый мир.
Новый мир появлялся так. Вместе с прекрасной колокольной музыкой от слов "Бог" с неба начали сыпаться большие фигуры произвольных форм, чрезвычайно красивого цвета - ярко-зеленого с золотистым; причем было четкое ощущение, будто чья-то невидимая рука размеренно и величаво разбрасывает их сверху во все стороны. Во сне это воспринималось просто потрясающе. Зеленый и золотистый цвета были смешаны вместе и в то же время виделись раздельно, что в нашей физической реальности невозможно изобразить нанесением красок на бумагу. Планируя и вращаясь в воздухе, они ложились на землю, соединялись, как в головоломке, и образовывали новый мир. Следующие растворялись в густом молочном тумане над прекрасным зеленым лугом, исчезали в траве. Пара из них быстро и плавно проплыла около самого моего лица, явно намеренно повернувшись плашмя, и я так ясно ощутил исходящий от "золотистой зелени" прекрасный смысл.
Я продолжал говорить о Боге, и бил набат, возвещая о Божественном Присутствии. В какой-то момент преследователи сразу, как по команде, ослабили свои хватки и отпустили меня, а в следующее мгновение я проснулся и увидел, что лежу в комнате на кровати. У меня было очень явственное чувство, что они отпустили меня по невидимому и неслышимому для меня указанию Бога, и было интересно и одновременно пугающе то, что просыпание произошло в четко определенный и не зависящий от меня момент по отношению к тому миру во сне. Также примечательным был факт преобразования кошмарного сна в прекрасный, хотя преследователи еще оставались".

[Engibuk]

Неотредактированный текст.

Отчеты химической Исследования внутреннего мира
Глава 7 - единство в Боге, видение Христа, распятия
году преподобным Мэри Харт

-------------------------------------------------- ------------------------------

Автор следующих доклада посвящен министр Западе протестантский приход, который принял ЛСД со своим советником и руководство в контексте психотерапии, которая продолжается уже около трех лет. Искренней и мужественная женщина, опыт взял ее через рай и ад из своего внутреннего существа. Начиная с известного приятные визуальные изменения, путешествие затем поворачивает внутрь и полностью проходит через галлюцинаторные фазы, где страх формирует изображение в угрожающей форме. С помощью света и огня опыт движется затем в высшее состояние полного единства и чистого эго энергии. В соответствии с иудео-христианское происхождение, опыт первичного единства затем модулирует в видении личного Бога. Христос являет Себя в ней, как божественная искра или духа в каждом человеке, "связующим звеном" с Богом. Распятый Христос страдает из-за эго в центре искажения возложенных на него ограниченные желания человека и восприятие. «Острое чувство моей (цензура РКН -1 слово) его". Попытка описать, общаться, приводит к возвращению, возрождение. Важно отметить, и это может быть подтверждено снова и снова в ЛСД-сеанса, что это только после того, как человек начинает возвращаться, начинает возрождаться, что он становится расстроен смертью и умиранием. В ранней фазе, когда он действительно мертв, слилась с бесконечным единства, нет никакого беспокойства, только мира. Вот, Я уже частично возрождается, но опытный мир по-прежнему пугающе разные и странные. Именно в этой стадии возникают те бесконечные борьбы, чтобы восстановить знакомый реальность, которая кажется такой отчаянной и бесполезной для стороннего наблюдателя. Шанс ассоциации с травматическими воспоминаниями детства провоцировать последовательность ненависти, стыда и вины, после чего окончательный акт веры и возвращения к миру.

Сильное чувство слабости. Чувство зрения затронуты, вещи не видел нормально. Незначительное чувство головокружения. Был контакт с внешним миром полностью, но это было проникающее значение. Не знают о внутреннем мире.
Затем пешком шатался, как будто пьян от алкоголя, но не спутанность созна-ния. Войлок с ясной головой и ответственным. Некоторые беспокойство и опасе-ния.
Великолепные оптические дисплей, когда глаза закрыты. Красивый, постоянно движущихся моделей цветов. Определенные геометрические узоры. Прекрасный, легкий и приятный.
Психотические фазы. Формы стали огромные машины, металлоконструкции. Изображения в предыдущей фазе постепенно стал более динамичным, энергич-ным, более угрожающим, больше и более определенные формы, теряя цвет. Стальная машина мир заполнен весь внутренний мир, огромный, металлические машины, которые двигались быстрее и быстрее. Контакт с внешним миром полностью потеряна.
Сильное чувство безумия. Интенсивные, четкое осознание перехода реалии, все внутри. Все контакты с внешним миром нет. Потерянные в переходе, коварные темные образы, предчувствие мира. Страх надвигалась. Я попытался описать это смещение реальности моего руководства. Я сказал ему несколько раз: "Это безумие ... это то, что безумие, сдвигая, угрожая миров". Страх незначительно.
Просторы. Невероятный люминесцентный свет. Другой, сияющий качества здесь, никогда не видел. Заполненные все пространство. Изысканная. Помимо описания. Незабываемые. Великолепный власти дружественной державы.
Тогда моменты пылающим огнем. Нерушимый огня. Как Моисей невостребо-ванные горящего куста. Я мог бы прошел через это дружественный огонь невре-димым. Великолепный свет.
Единства. Все, что. В-Godness. Неописуемое. Предельная. Эмоций. Не я. Нет ощущения. Я было внутри и снаружи. Время ушло. Космические нет. Нигде, но бесконечно во всем мире. Нет времени, но вечно сейчас. Огромные единства. В Боге. Забыл, но найден. Полное пространство. Ничего не видел и не слышал или трогать и чувствовать. Там же. Не внутри, так и без, но все одно. Нет совершенно другой или за ее пределами, но в нем. В бесконечной. В вечной и бесконечной. В тайне. Часть из них. Все, что. Это, казалось, целую вечность или в кратчайшие сроки.
Может видом на море Божьего человечества. Смотря человечество уничтожит себя. Чувствовал себя беспомощным, чтобы остановить его. Предельная любовь и жалость, и сострадание ко всем тем, кто страдает душа не в состоянии увидеть за пределами своих чувств, их чувства, их похоти и желания, их машины уничтожения, войны, ненависть и ревность, свое тело, свои пять чувств мало. Глубокая любовь.
Затем великолепный видение Христа стояла неподвижно в блистательный, сияющей красотой. У него была форма, но я почти видел через него, но я действительно не видит. Существовал необъятную власть, любовь. Я люблю Его глубина не поддается описанию. Я не ходил к нему, но был "там", пространство и время бессмысленно. Я был bodyless, самоотверженный. Тем не менее, я могу понять его ступни и лодыжки. Я принял этот бесформенный вид с бесконечной любовью. Дружественные силы и любви заполнил свет. Помимо слов. Незабываемые.
Медленно перемещается назад в том смысле, что в Боге, и InChrist. Они и я объединились, а затем стал отдельно. Это имеет смысл, из идеи о Троице-три в одном, отдельно еще один, человек и не человек.
Наиболее глубокое понимание смысла Бог дал Сына Своего, чтобы это страда-ние мира. Это все, что он может сделать, связующим звеном, посредником между его миром и нашим. Глубокая любовь к Христу. Я переехала в Его любовь, страдания и чувствовал, ценой своей жизни. Я взял на всю боль мира, Dot в целом, но одного человека к другому, бесконечно, все человечество сразу. Универсальный смысл цели распятия, смысл трагедии, глубокой любви и жалости, страдания человечества. Затем, острое чувство моей (цензура РКН -1 слово) его, мои амбиции, моя страсть и желание, моя гордость. Я слышал, как буря улице очень неопределенно и взял его изнутри. Христос был убит в этой буре-символ пафос Его любовь и признание тех, кто его убил. Я чувствовал, любил свой стыд и позор.
Я никогда не забуду мельница последние три фазы: единство в Боге, видение Христа, распятия.
Вторичные, мимолетное и очень реальный был постоянный трагизма и пафоса, что я не могу показать все это в моей любимой руководство. Я пытался сказать, с большим трудом, потому что я не мог оставить его позади, еще в человечество, на земле. Я пытался описать, но не смог. Я ничего не помню, что я сказал, только то, что я говорил и пытается взять его в эту реальность. Существовали нет слов, чтобы описать это.
Где-то во всем этом, интенсивно ясно опыт рождения. Я была в темноте, что-то вроде водянистый окружающих или все-единства с небольшим движением. Я не хочу оставить Бога и родиться в человечество. Я боялся момента рождения. Но я знал, что я должен. Опыт был очень реальным.
В другой раз, я умер, медленно в этом великолепном, лучезарный свет и неж-ный, блестящий огонь. Это было красиво. Умирающий был изысканным. Это умирающий в Единство Бога-Любви делает возможным и легче умереть, чтобы мои собственные маленькие человеческие желания держаться за мой гид. Я мог бы привести его к Богу, вечного, бесконечного. Я умер, чтобы мой собственный маленький человеческой любви и знал, что это великолепный других, стал одним с этим, и дал свое руководство на этот другой мир. Позже, я совершил его на Божью любовь и заботу в божественном мире, и его жена на земном уровне. Я любил его далеко за пределы своей эгоистичны, человеческой любви.
В другой момент я была в смешение союз, беседы с Уильямом Джеймсом. Я любила его. Я поблагодарил его глубоко за большой многообразия книг, которые он дал мне в то время как на Земле. Это рациональная часть, казалось, пришел после общения с ним в другой мир. Я любила его глубоко.
В другой момент я почувствовал страх, что Карпентер чувствовал в его астро-рейса. Я любила его мужество. Я остро благодарен, что он был еще жив на человеческий, земной уровень, но я знал, что он был в контакте с этим миром Бога.
Я слышал, как дождь на улице, и переехали в нее. Это могло прийти в следующий этап. Это было прекрасное движение в ее мягкости, ее чистота и чистой красоты.
В другой раз, позже, я думаю, я чувствовал остро, что значительная часть моего руководства умирала. Это умирающий часть его, казалось, более ценное, чем часть его столько жизненной силы и жизни. Я показал ему сигналы предупреждения атеросклероза, так что он может и не бояться того, что с ним происходит, так что он может не бояться смерти, но увидеть чистоту и изысканный жизнь и свет в смерти.
Назад в психотического уровня. Гораздо более остро, чем спуск в нее в первый раз. Переход в нее нет. Я помню чувство сильно, что мой гид необходимые одеяле. Его руки и ноги были холодны, и лицо его горячим. Я должен был ухаживать за умирающим его часть. Я пошел с трудом в свою комнату на втором этаже, чтобы получить одеяло. Когда я вошел в шар, запах виски было подавляющим. Я был возмущен. Я хотел рвать. Я добрался до вершины лестницы. Я бороду голоса из темной комнаты, мужчина и женщина, подумал я. Сильный запах спиртного почти преодолел меня. Я продолжал по коридору, получили одеяла и пошел вниз. Я был в безопасности. Я был очень беспокоили. Я попросил руководство идти спокойно по лестнице и свидетели, что я, пьяный полового акта с женщиной. Я был полон отвращения. Мы решили, что это неблагоразумно и ненужное вмешательство в частные дела. Мы не пошли. Это очень вероятно, было неправильное толкование того, что происходит на самом деле-радио вышел на в темной комнате. Запах виски была реальной. Он взял меня обратно в любовницы отца и запах спиртного изо рта. Я передал эту ненависть к моим гидом. Я обвинил его в нетрезвом состоянии. Я чувствовал его дыхание тяжелое с виски, и это претит мне. Я чувствовал себя преданным. Я был уверен, что он по ошибке ввел меня в бордель. Я умолял его взять нас домой. Тогда я умолял его взять меня в гостиничном номере, где он был в безопасности. Я доверял ему не ко мне. Я стремился к чистоте.
Я спустился в агонии ненависти к себе, стыда, позора и вины. Я retched сухой тужиться. Я чувствовал, неопрятный и бессмысленным, как блудницу в Писании, которого Иисус подружился. Мой проводник почувствовал мои потребности. Он стал моим священником. Он простил меня и дал мне отпущение грехов. Я чувствовал, восстановлено. Он никогда не переставал любить меня, верят в меня, принятие и понимание меня. Я любила его глубоко.
Постепенное, очень медленное перемещение обратно в обычный мир с частыми переход от реального, божественного мира земного. Чувство сильной усталости. Жажда. Путаница, какие самом деле я был внутри этого внешнего мира казалось, кукольный театр, мечта, фантазия, маскарад, игры. Я не хочу оставить защиту моего руководства. Я глубоко благодарен ему за готовность остаться в коридоре в одном доме и не оставь меня в покое с людьми, я не знаю хорошо. Я могу есть очень мало и не был голоден. Сладкий, горячий шоколад пошли лучше. Я был очень уставшим и слабым.
Иногда ближе к концу этого этапа, я снова дал мой гид охотно к Богу, я был с так глубоко. Я попросил Бога, чтобы любить его, гораздо больше, чем бесконечно моя человеческая любовь была способна. На данный момент я дал ему Бог, было блаженство, глубокий мир, сладкий освобождения от напряжения. Это незабываемое было. Это случилось внезапно, большая волна благословил мир почти с меня врасплох, подавляющее, красивая, благословил радости.

[Engibuk]

В принципе, человечество так или иначе много лет исправно пользуется плодами психоделической революции на Западе.
Музыка "Битлз", Джими Хендрикса и многих-многих других исполнителей насквозь пропитана наркотической психоделией.
Цветные калейдоскопы проигрывателей на компьютере взяты из этой же области. Многие фильмы, ставшие популярными и
поучительными ("Восемь с половиной", "Полет над гнездом кукушки" - по книге Джона Кизи, известного пропагандиста
ЛСД, и др.); чешское правительство, награждающее Станислава Грофа правительственной премией за заслуги в психиатрии;
ученый, получающий Нобелевскую премию за открытие, которое он сделал, принимая ЛСД; множество книг об этом, которыми
зачитываются читатели, изобразительное искусство, и множество других примеров. Так что любому человеку, который
скажет, что он против ЛСД, можно спокойно возразить, что он живет за счет первопроходцев неизведанного. И как
Ельцин когда-то сказал фразу: "...Все мы виноваты..". А сатана... сатаны полно сейчас везде и в той же музыке -
только он воздействует на психику людей более скрытно; и в поступках некоторых людей. А сквернословие - это что -
не сатана? Когда Альберт Хофманн открыл ЛСД, случайно обнаружил его удивительные свойства - то в чем он согрешил?
Ни в чем. Он просто работал. Ему не нужно было идти к священнику и исповедоваться. В чем ему было исповедоваться?
Как и тем ученым, которые тут же воодушевленно принялись изучать ЛСД в своих институтах. Зато когда в интернете
показывают порнографию, то кто из загрузивших разную подобную рекламу пришел к священнику на исповедь и сказал:
"Распространял порнографию в интернете, способствуя растлению множества душ"? Я говорил священнику на исповеди об
пережитом под воздействием препаратов лизергиновой кислоты; он только мечтательно-восторженным тоном заметил: "Да,
Бог - это любовь". А что еще он мог сказать? Посмотрев некоторые видеоролики на ютубе с какими-то кривляньями якобы
под воздействием ЛСД, я могу сказать, что это либо не ЛСД, либо специально, чтобы произвести эффект, либо еще что-то.
Можно строить различные догадки. Тема достаточно обширна.